— Мне здесь нравится. Здесь очень мило. И люди разряжаются в пух и прах. Я рада, что мы сюда приехали.
— Не сиди так близко к окну. Тебя могут увидеть.
Она недоуменно воззрилась на него:
— Ну и что, нас ведь никто не знает.
— Я не это имею в виду. Ты не одета.
— Ах, — проронила она. Но она все равно не в состоянии была до конца понять причину его щепетильности. — Но меня же видят только со спины. А чья это спина, никто не знает. — Она чуть передвинула стул, снисходительно улыбнувшись, как будто делала ему одолжение.
Она еще пару раз благодушно провела пилочкой по ногтям.
— Ты… никогда об этом не думаешь? — вырвалось у него помимо воли. — Разве тебя это не гнетет?
— Что? — рассеянно спросила она, снова поднимая голову. — Ах, та история.
— Я вот что хочу сказать. Если бы я только мог забыть об этом, как ты.
— Я об этом не забыла. Я просто об этом не задумывалась.
— Но разве помнить не значит задумываться?
— Нет, — ответила она, удивленно разводя руками. — Ну вот, скажем, к примеру. — Она постучала пальчиком по губам в поисках подходящей иллюстрации. — Скажем, купила я новую шляпку. Ну, купила и купила, что же из того. Я помню, что я купила шляпку, я об этом не забыла. Но это не значит, что я все время задумываюсь об этом и ежесекундно размышляю на эту тему. — Она ткнула сжатым кулаком одной руки в ладонь другой. — Я же не повторяю постоянно: «Я купила шляпку. Я купила шляпку». Понимаешь?
Он ошарашенно поглядел на нее.
— Ты… ты сравниваешь то, что произошло в Мобиле с покупкой новой шляпки? — заикаясь, пробормотал он.
Она рассмеялась:
— Теперь ты все ставишь с ног на голову; делаешь меня хуже, чем я есть на самом деле. Я знаю, что покупать шляпку — ненаказуемо, а то, другое, — да. Я знаю, что не нужно бояться, если кто-нибудь обнаружит твою покупку, но нужно бояться, если обнаружится это. Но я просто привела пример. Можно прекрасно о чем-то помнить, но не нужно всю дорогу об этом волноваться и усложнять себе жизнь. Вот и все, что я имела в виду.
Но он все равно не мог обрести дар речи, так потрясло его это сравнение.
Она поднялась и медленно направилась к нему; остановившись, она покровительственно опустила руку ему на плечо.
— Ты хочешь знать, в чем проблема, Лу? Я тебе скажу. Разница между тобой и мной не в том, что я меньше твоего боюсь, что нас обнаружат; я боюсь точно так же. Дело в том, что ты позволяешь своей совести тебя терзать, а я — нет. Ты все делишь на хорошее и плохое, правильное и неправильное; знаешь, как дети на уроках в воскресной школе: либо в ад отправишься, либо в рай. Я же считаю, что это произошло, и говорить больше не о чем. А ты все хочешь вернуться в прошлое и все переделать, сделать так, чтобы ничего и не было. Вот откуда все неприятности. Тебя мучает совесть. Она тебе не дает покоя.
Она увидела, что ее слова повергли его в шок. Она с досадой пожала плечами и отвернулась. Потом взяла лежавшую на кровати муслиновую юбку, встряхнула, чтобы расправить складки, влезла в нее и застегнула на талии. Исчезли ее неприлично голые ноги.
— Послушайся моего совета, научись смотреть на вещи, как я, Лу, — продолжала она. — Так будет намного проще. Это не хорошо и не плохо, это… — тут она сделала ему уступку, немного понизив голос, — просто нужно об этом помнить и быть осторожным, вот и все.
Она взяла другую юбку, на этот раз из тафты, отороченной кружевом, и надела поверх головы.
Он же в это время медленно совершал ужасающее открытие: у нее вообще отсутствует совесть. Она в самом непосредственном смысле слова полная дикарка.
— Прогуляемся немного? — предложила она. — Погода сегодня для этого идеальная.
Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
Теперь она вертелась перед зеркалом, прикладывая к себе один наряд за другим, чтобы решить, который больше ей подходит.
— Что мне надеть? Голубое? Или бежевое? Или это — в складку? — Она изобразила недовольную гримаску. — Я уже все это по нескольку раз надевала. Люди их скоро начнут узнавать. Лу, милый, захвати-ка с собой деньжат. Пора мне купить новое платье.
Никакой совести.
Глава 51
Открытие пришло с катастрофической внезапностью. Только что они были богаты, и он мог позволить себе купить ей все, что она пожелает. И вдруг они оказались на мели и не в состоянии были оплатить задуманные на этот вечер развлечения.
Надо признаться, что открытие это не должно было явиться столь непредвиденным, не должно было застать их врасплох. Никто не крал у них денег, кроме него самого, ничего такого не было. Но не было и новых поступлений. И этот момент когда-то должен был наступить. Его можно было бы предвидеть заблаговременно, если бы он только потрудился произвести учет своих финансов. Но он не сделал этого из страха, из страха того, что явилось бы следствием подобных просчетов: он с определенностью и неизбежностью увидел бы, когда все должно кончиться. Из страха, что их праздник жизни омрачит зловещая тень, что вино в их бокалах обретет горький привкус, все расчеты он всегда откладывал на завтра. А за этим наступало послезавтра. А музыка тем временем звучала все громче, и вихрь вальса уносил их все дальше, не давая даже передохнуть.