За потайной дверью рисованного «очага папы Карло» находился коридор и две комнаты по обеим сторонам без дверей. По потолку проходили вентиляционные трубы, имелся холодильник, набитый продуктами, кровать и посуда. Тут даже находились книги, но больше технические. Катакомбы на случай атомной атаки. В одной из комнат стоял письменный стол, на котором валялись лупы, пинцеты и справочники по металлам и полезным ископаемым, а также буклеты прошедших выставок ювелирного искусства. Другая комната целиком была заполнена стеллажами из красного дерева с тысячей ящиков, оснащенных бронзовыми ручками. Что–то очень похожее на картотеку. Когда я открыла один из них, то едва не прикусила язык. Он был набит золотыми червонцами царской чеканки. Звонкие кругляшки сверкали, словно их только что привезли с монетного двора.
В других ящиках хранились валюта и украшения. Один ящик — одно колье, один перстень, один браслет. У меня тряслись руки и разбегались глаза. Ничего подобного я и вообразить не могла. Сказка! Сокровища скупого рыцаря! Сон! Что–то очень далекое от реальности. Тут и впрямь можно жить и любоваться красотой ювелирного искусства. Тут забываешь о серых безликих буднях и заедающем душу быте. И эта стерва жалеет для меня денег! Каждую сотню приходилось выбивать у нее с боем. Грязная шлюха, утопающая в роскоши! Жить и зависеть от мещанского ханжества стареющей эгоистки, раздираемой собственным жлобством и жадностью… Нет! Твердое «нет»…»
Даша захлопнула альбом и прищурила глаза. В них все еще тлела затаенная злость и ненависть.
— Теперь я одна решаю, что с этим делать, — тихо прошептали ее губы.
Даша убрала альбом в сумку и оглянулась. Антон лежал на кровати и смотрел в потолок. Как только она повернула к нему голову, он улыбнулся. Это была первая ночь за долгий период, когда он выспался.
— Доброе утро. Какая тишина. Я, наверное, долго спал. Мне даже сны не снились.
— Зато мне они спать не дают. Выпила снотворное, но все кончилось головной болью.
Даша взяла с тумбочки паспорт и бросила его на кровать.
— Твоя новая ксива. Теперь тебя зовут Дмитрий Сигалов. Тебе тридцать один год. А меня зовут Ниночка Соболевская, мне двадцать два.
Но оба мы потрясающе выглядим. Это от большого счастья и бешеной любви. Запомни эту легенду, желторотик. Дорога стала опасной.
— Ты думаешь, я могу присвоить себе имя покойника?
— Оно ему не нужно, дурачок. Пользуйся случаем.
— Добрый он был парень. Обещал меня женить на казачке и подарить на свадьбу свой дом.
— Однако ты убил его! — злобно произнесла Даша.
Антон покраснел и замолчал.
— Нечего сказать, Христосик! Никогда не знаешь, что с тобой может случиться. Жизнь смахивает на игровой автомат. Сегодня тебе выпал флеш–рояль, а завтра кукиш! Лови момент.
— Какая там игра? Джунгли, сквозь которые приходится продираться с голыми руками.
— Не ту дорогу выбрал. Плыви по течению. Каждый должен помнить философское измышление о том, что сделанный тобой шаг — это шаг к смерти. Не стоит торопить события. Бери самое сочное и красивое. Черное лучше обходить стороной. При желании и это удастся.
— Так не бывает. От судьбы не уйдешь. У тебя тоже не все гладко. Этот человек, который тебя преследует, ты с ним договорилась?
— Конечно. Змея с вырванным жалом — не змея, а скользкая тварь, которую легко раздавить. Можешь не вспоминать о нем. И хватит валяться, иди за едой, я проголодалась.
— Рад бы помочь, но если ты помнишь, то все кошельки сосредоточились в твоих руках.
— Ладно прибедняться. Получишь на еду, одевайся.
Даша взяла местную газету и повалилась на кровать. Когда Антон вернулся с провизией, девушка сидела одетая, готовая к отъезду.