Так тень их была темна.
Записки миссис Бетьюн Бэлиол начинаются следующими словами:
Тридцать пять, а пожалуй и без малого сорок лет назад я, чтобы рассеять тоску, причиной которой была тяжкая утрата, понесенная мною за два-три месяца до того, предприняла так называемое малое путешествие по Горной Шотландии. Поездки в этот край тогда, можно сказать, вошли в моду; но хотя военные дороги и были превосходны, тамошние гостиницы и постоялые дворы были настолько убоги, что подобное путешествие считалось сопряженным с известным риском. Вдобавок, одно уже название «горные округа» — хотя сейчас эти места так же спокойны, как любая другая часть владений короля Георга, — внушало ужас, ибо в те времена были живы еще многие очевидцы восстания 1745 года, и нередко смутный страх охватывал тех, кто со Стерлингских башен устремлял взгляд на север, где, словно некая мрачная крепость, высилась мощная горная цепь, укрывавшая в своих тайниках племя, которое сохранило еще старинную одежду, обычаи и язык, чем немало отличалось от своих соотечественников — жителей равнин. Что до меня, то я отпрыск рода, не склонного поддаваться страхам, порожденным одним лишь воображением. У меня в Горной Шотландии были родные, я знала несколько знатных семейств этого края, и, сопровождаемая только моей горничной, миссис Алисой Лэмскин, я смело пустилась в путь.
Впрочем, у меня оказался проводник и чичероне, ничем почти не уступавший Великодушию в «Пути паломника»; то был не кто иной, как Доналд Мак-Лиш, возница, которого я, вместе с парой отменных лошадей, таких же надежных, как сам Доналд, наняла в Стерлинге, чтобы доставлять мою карету, мою дуэнью и меня самое куда мне только вздумается.
Доналд Мак-Лиш принадлежал к той породе возниц, которая, думается мне, совершенно исчезла с появлением дилижансов и пароходов. Людей этой профессии было немало в Перте, Стерлинге и Глазго, где обычно путешественники — или туристы — нанимали их вместе с упряжкой для тех поездок, которые им, либо по делам, либо для собственного удовольствия, случалось совершать по Шотландии. Они напоминали почтарей, которых мы встречаем на континенте. Такого возницу можно сравнить и со штурманом английского военного корабля, на свой собственный лад ведущим судно по тому курсу, который ему предписал капитан. Стоило только указать вашему вознице продолжительность предстоящего путешествия и сообщить ему, что именно вы хотели бы повидать, — и легко было убедиться, что он как нельзя лучше умеет выбирать места для ночлега и роздыха, вдобавок всегда принимая в расчет ваши вкусы, и старается показать вам все, что заслуживает внимания.
Такое лицо, разумеется, должно было обладать качествами гораздо более высокими, чем обычный «сменный», три раза в день галопом пробегающий десять миль туда и назад. Доналд Мак-Лиш не только искусно справлялся со всеми неприятностями, какие в пути нередко могут приключиться с лошадьми и каретой, не только ухитрялся добывать для лошадей (если с фуражом приходилось туго и овса не оказывалось) разные замены вроде гороховых и овсянык лепешек, но был также человеком весьма сведущим. Он хорошо знал передававшиеся из рода в род сказания этой страны, которую он исколесил вдоль и поперек, и, если его к тому поощряли (ибо Доналд держал себя с приличествовавшей ему скромностью), охотно останавливался возле мест, где некогда происходили самые ожесточенные сражения между кланами, и пересказывал наиболее любопытные из легенд, относившихся как к самой дороге, так и к разным достопримечательностям, которые встречались на пути. В складе ума этого человека и его манере выражаться было нечто своеобразное: его любовь к древним преданиям являла резкий контраст находчивости, необходимой для промысла, которым он занимался; разговор с ним всегда бывал занимательным, и время в пути проходило незаметно.
Прибавьте к этому, что Доналд знал обычаи каждого из уголков того края, по которому разъезжал. Он мог с точностью сказать, когда именно будут «колоть ягнят» в Тиндраме или Гленуилте, благодаря чему приезжий может рассчитывать на пристойное пропитание, и столь же точно определял расстояние до последней деревни, где еще удастся купить каравай пшеничного хлеба, — сведения весьма ценные для тех, кто мало знаком со «страной овсяных лепешек». Он знал, как свои пять пальцев, каждую милю дороги, и мог безошибочно сказать, какая сторона того или иного моста в горах проезжая и какая, вне всякого сомнения, опасна.[83] Словом, Доналд Мак-Лиш был не только нашим надежным спутником и верным слугой, но и смиренным, услужливым нашим другом; и хотя я знавала почти классического итальянского чичероне, болтливого французского наемного лакея, и даже испанского погонщика мулов, гордого тем, что он питается одной кукурузой, и грозного, когда дело касалось его чести, — мне все же думается, что у меня никогда не было такого разумного и понятливого проводника.
83
Знать это было необходимо, особенно в те времена В одном из прекраснейших горных округов не так еще давно на мосту красовалась поразительная надпись: «Держитесь правой стороны, левая опасна». (Прим. автора.).