Кларк Эштон Смит
Валтум
На первый взгляд, у Боба Хэйнса и Пола Септимуса Чанлера было мало общего, разве тот факт, что они оба оказались в затруднительном положении, оставшись на чужой планете без всяких средств.
Хэйнс, третий пилот космического лайнера, был обвинен в неподчинении начальству и высажен в Игнархе, торговой столице Марса и центре пересечений космических линий. Обвинение, выдвинутое против него, было полностью делом субъективной антипатии, но, так или иначе, Хэйнсу до сих пор не удалось подыскать себе новое место, а месячное жалование, выплаченное ему при расставании, поглощалось с ужасающей быстротой пиратскими расценками в отеле «Теллуриан».
Чанлер, профессиональный писатель, специализирующийся на межпланетной беллетристике, прибыл на Марс, чтобы подкрепить свой, наделенный богатым воображением, талант солидной основой наблюдений и личного опыта. Спустя несколько недель деньги его иссякли, а новые поступления, ожидаемые от издателя, еще не прибыли.
Помимо неудач, их объединяла также безграничная любознательность ко всему марсианскому. Жажда экзотики, склонность бродить по местам, обычно избегаемым землянами, свела их вместе и сделала верными друзьями, несмотря на явные различия в темпераментах.
Забыв о своих тревогах, они провели уходящий день в причудливом и беспорядочно загроможденном лабиринте зданий старого Игнарха, называемого марсианами Игнар-Ват, на восточном берегу великого Яханского канала. Возвращаясь в предзакатный час по идущей вдоль канала набережной из пурпурного мрамора, они подходили к мосту длиной в милю, ведущему в современную часть города, Игнар-Лут, где находились консульства землян, конторы по перевозке грузов и отели.
Это был час марсианского богослужения, когда Айхаи собираются в своих не имеющих крыши храмах, умоляя вернуться заходящее солнце. Подобно биению возбужденных металлических пульсов, нескончаемые звуки бесчисленных гонгов пробивали разреженный воздух. Невероятно извилистые улицы были почти пустынны; и только несколько барж, с огромными ромбовидными розовато-лиловыми и алыми парусами, неспешно проплывали взад и вперед по угрюмым зеленым водам.
Дневной свет угасал с заметной быстротой где-то там, за тяжеловесными башнями и похожими на пагоды пирамидами Игнар-Лута. Прохлада наступающей ночи ощущалась в тени огромных солнечных часов, довольно часто встречающихся по берегам канала. Раздражающий слух металлический лязг гонгов в Игнар-Вате внезапно прекратился, и наступила наполненная таинственными шепотами тишина. На фоне черно-изумрудного неба, усыпанного ледяными звездами, прорисовывались громады зданий древнего города. Окружающие сумерки полнились едва уловимыми экзотическими запахами, которые несли в себе какую-то чуждую тайну, они возбуждали и беспокоили землян. Приближаясь к мосту, они примолкли, ощутив на себе гнет жуткой чужеродности, скапливающейся со всех сторон в сгущающемся мраке; гораздо глубже, чем при дневном свете, они ощущали приглушенное дыхание и скрытые обманчивые движения жизненных форм, навсегда остающихся непостижимыми для детей других планет. Межпланетная пустота между Землей и Марсом была преодолена, но кто может пересечь эволюционную бездну между землянином и марсианином?
Молчаливое поведение марсиан было достаточно дружелюбным: они терпимо отнеслись к вторжению землян, позволили им наладить торговлю между двумя мирами. Ученые с Земли овладели языками марсиан, изучили их историю. Но оказалось, что настоящего обмена идеями так и не произошло. Марсианская цивилизация развилась в своей отличной от земной многосложности и одряхлела еще до того, как опустились на дно океана Лемурия; ее науки, искусства, религия были покрыты сединой невообразимого количества тысячелетий, и даже самые простые обычаи являлись порождением чужеродных сил и условий.
Чувствуя всю ненадежность своего положения, Хэйнс и Чанлер испытывали настоящий ужас от неведомого мира, окружившего их своей неизмеримой древностью.
Они ускорили шаг. Широкая набережная, идущая по берегу канала, казалось, была пустынна; легкий мост без перил охранялся только десятью колоссальными статуями марсианских героев, которые стояли в боевых позах у первого пролета.
Земляне вздрогнули; фигура марсианина, немногим уступающая по размерам каменным изваяниям, внезапно отделилась от сгущающейся тени статуй и мощными шагами двинулась вперед.
Марсианин, около десяти футов ростом, был выше среднего Айхаи на целый ярд, но являл собой тот же облик: массивная выпирающая грудная клетка и длинные костлявые руки и ноги. Голова его отличалась далеко выступающими ушами и глубокими ямами ноздрей – даже в сумерках заметно было, как они сужались и расширялись. Глаза, утонувшие в бездонных глазницах, были практически невидимы, за исключением маленьких красноватых искорок, которые, казалось, горели, повиснув в пустых глазницах черепа. Согласно местным обычаям, этот странный персонаж был практически полностью обнажен, но своего рода обруч на шее – из плоской полоски кованого серебра – указывал на то, что он является слугой какого-то благородного господина.
Хэйнс и Чанлер застыли в изумлении, поскольку они никогда раньше не видели марсианина такого огромного роста.
Было ясно, что это «привидение» намеревалось преградить им путь. Марсианин замер перед ними на мраморной мостовой. Друзья еще больше изумились, услышав странно гремящий голос, полный грохочущих раскатов, как у чудовищной лягушки, которым он обратился к ним. Несмотря на бесконечные гортанные модуляции, неразборчивое звучание отдельных гласных и согласных звуков, они поняли, что это были слова человеческого языка.
– Мой хозяин призывает вас, – прогромыхал гигант. – Ваше затруднительное положение известно ему. Он щедро отблагодарит вас в обмен на определенные услуги, которые вы можете оказать ему. Пойдемте со мной.
– Это звучит, как приказ, не допускающий возражений, – пробормотал Хэйнс. – Так что, пойдем? Возможно, это какой-то щедрый принц Айхаи, занимающийся благотворительностью и прослышавший о наших стесненных обстоятельствах. Интересно, в чем же здесь подвох?
– Предлагаю последовать за ним, – с жаром сказал Чанлер. – Его предложение напоминает первую главу триллера.
– Хорошо, – сказал Хэйнс возвышающемуся над ними гиганту. – Веди нас к своему хозяину.
Несколько умерив свою размашистую поступь и приспособив ее к походке землян, колосс повел их прочь от охраняемого героями моста, углубляясь в зеленовато-пурпурный мрак, затопивший Игнар-Ват. Сразу за набережной зиял вход в аллею, подобно пещере среди особняков и хранилищ, чьи широкие балконы и выступающие крыши, казалось, висели в воздухе. Аллея была пустынна; Айхаи двигался в сумраке непомерно вытянувшейся тенью и вскоре остановился у высокой и глубоко врезанной в стену двери. Застыв за его спиной, Чанлер и Хэйнс услышали резкий металлический скрип отпирающейся двери, которая, как все марсианские двери, убиралась вверх, наподобие опускающейся решетки в средневековых крепостных воротах. Очертания их проводника вырисовывались в шафрановом свете, льющемся из выпуклых светильников с радиоактивными минералами, укрепленных на стенах и потолке круглой прихожей.
Согласно обычаям, марсианин вошел первым; последовав за ним, спутники оказались в пустой комнате. Дверь опустилась за ними, без какого-либо видимого действия со стороны.
Оглядывая эту комнату без окон, Чанлер почувствовал неуловимую тревогу, которая иногда ощущается в закрытом пространстве. В данных обстоятельствах, казалось, не было причины бояться опасности или предательства; но внезапно его охватило дикое желание бежать отсюда.