Бедный Мозервальд схватил меня в свои объятия и снова расплакался.
— Наконец-то у меня есть друг! — вскричал он. — Настоящий друг, не стоящий мне денег! Честное слово, это первый, и он будет единственным. Я достаточно знаю человечество, чтобы предвидеть это заранее. Ну что же, я буду беречь его как зеницу ока, а вы, как друг мой, можете взять все мое сердце, всю кровь и все внутренности. Невфалим Мозервальд весь ваш на жизнь и на смерть.
После этих излияний, во время которых он ухитрился быть и комичным, и в то же время патетичным, он объявил мне, что нужно хорошенько обсудить главный проект, а именно — будущность г-жи де-Вальведр. Я рассказал ему, как я познакомился, сам того не зная, с ее мужем, и, ничего не доверяя ему относительно бурь моей любви, я дал ему понять, что обыкновенные отношения под защитой лицемерия приличий были невозможны между двумя цельными и страстными характерами. Я хотел обладать душой Алиды в уединении, я был неспособен хитрить с ее мужем и со всеми окружающими ее.
— Это ошибка с вашей стороны, — отвечал Мозервальд. — Подобный пуританизм затруднит решительно все. Но если вы резки и неловки, то самое искусное должно бы исчезнуть. Ну, давайте придумывать средство. Г. де-Вальведр богат, а жена его ничего не имеет. Я справлялся из верных источников и знаю вещи, вероятно, вам неизвестные. Хотя вы объявили мою любовь оскорбительной для нее, тем не менее, на деле ваша любовь будет для нее гораздо вреднее. Знаете ли вы, что на этой прелестной женщине можно жениться, и что мое богатство позволяло мне эту претензию?
— Жениться на ней! Что вы говорите? Значит, она не замужем?..
— Она католичка, Вальведр — протестант, и брак их был заключен по обряду Аугсбурского исповедания, допускающего развод. Хотя и говорят, что г. де-Вальведр большой философ, тем не менее, он не подчинился католическому обряду. И хотя Алида и ее мать были весьма ревностные католички, брак этот был так блестящ для девушки бесприданницы, что они не настаивали на подтверждении вашей церковью и общественными законами, подкрепляющими его нерасторжимость. Утверждают, что впоследствии г-жа де-Вальведр сильно огорчилась подобным союзом, казавшимся ей недостаточно законным, но ничто не могло убедить ее мужа лишиться национального характера, с точки ли зрения гражданской или религиозной. Таким образом, в тот день, когда Вальведр будет недоволен своей женой, ему можно будет отречься от нее, захочет ли она того или нет, и повергнуть ее почти в нищету. Не шутите же с этим положением, Франсис! У вас ничего нет, а вот уже десять лет, как эта женщина живет в довольстве. Нищета убивает любовь!
— Она не узнает нищеты. Я буду работать.
— Вы долго еще не будете работать, потому что вы чересчур влюблены. Любовь отнимает гений, я знаю это по опыту, потому что был наделен отличным здравым смыслом, а стал совершенным сумасбродом! Я не заключил ни одной путной сделки с тех пор, как вбил себе в голову эту фантазию. К счастью, раньше я сделал многое. Но вернемся к вам и предположим, если вам угодно, что, несмотря на любовь, вы станете писать великолепные стихи. Знаете ли вы, что это приносит? Ничего, когда у вас нет известности, и очень мало, когда вы знамениты. Очень часто случается даже, что вначале приходится быть своим собственным издателем, рискуя продать не более полудюжины экземпляров. Верьте мне, поэзия есть царское удовольствие. Занимайтесь ею лишь в свободное время. Я, конечно, могу найти вам службу, но вам придется заниматься делом и сидеть на месте. Иметь дело с цифрами вам будет не интересно, а вдруг Алида станет скучать в том городе, где вы поселитесь!.. Я сказал вам с самого же первого дня нашего знакомства, что вам следовало бы взяться за дела. Вы ровно ничего в них не смыслите, но этому можно научиться скорее, чем по гречески и по латыни, и, хорошими советами, можно достичь многого, если только не обладать преувеличенной щепетильностью и неверными идеями относительно общественного механизма.