— И не заикайтесь об этом, Мозервальд! — отвечал я с живостью. — Вы имеете репутацию честного человека. Не говорите мне ничего об обогативших вас операциях. Оставьте меня при убеждении, что источник чист. Я рискую или не понять, или оказаться с вами в ужасном разногласии. Впрочем, мое суждение об этом вполне бесполезно; первым и непреодолимым препятствием служит то, что я не имею ни малейшего капитала, который можно было бы рискнуть пустить в оборот.
— Но я хочу рискнуть за вас… А участвовать вы будете только в барышах!
— Оставим это. Это бесполезно!
— Вы меня не любите!
— Я уже сказал вам, что хочу любить вас вне корыстных вопросов. Разве нужно еще объяснять?.. Причины и обстоятельства нашей дружбы совсем исключительны. То самое, что обыкновенный друг мог бы, пожалуй, принять от вас совершенно просто, я должен отвергнуть.
— Да, я понимаю, вы думаете про себя, что на деле Алида была бы обязана своим благосостоянием мне!.. Если так, оставим это. Но, черт возьми, что же тогда с вами будет? Чтобы дать вам целесообразный совет, надо предварительно знать намерения мужа.
— Это невозможно. Он непроницаем.
— Непроницаем!.. Ба! А что, если бы я взялся за него?
— Вы?
— Ну да, я, и нимало не появляясь сам лично.
— Как же именно?
— Доверяет же он кому-нибудь, этот муж?
— Не знаю.
— Да я-то знаю! Он снимает иногда задвижку со своего мозга перед вашим другом Обернэ. Я слыхал кое-какие разговоры, но так как он примешивал к своим словам науку, то я не совсем его понял. Он казался мне только человеком огорченным или озабоченным. Однако он никого не называл. Он говорил, может быть, не о своей жене, а о другой женщине. Он, может быть, влюблен в эту ослепительную Аделаиду.
— Ах, замолчите, Мозервальд! В сестру Обернэ! Женатый человек!
— Женатый человек, положим. Но он может и развестись!
— Боже мой, это правда! Говорил он о разводе?
— Ага, я вижу, что этот предмет интересует вас более, чем меня. Да, по правде сказать, теперь это только вас одного и касается. Если бы Алида имела здравый смысл полюбить меня, я нимало не тревожился бы о ее муже! Я заставил бы ее порвать со всем, обеспечил бы ей положение несравненно более блестящее, нежели нынешнее ее положение, и женился бы на ней, потому что я человек свободный и честный! Вы видите теперь, что я вовсе не унижал ее мысленно. Но любовь так причудлива, она выбрала вас, а потому оставим это дело. Значит, вам самому следует разобраться в сердце и в совести мужа. Не оставляйте этого драгоценного домика, mon cher. Садитесь почаще в засаду в конце стены, под беседкой в шпалере, которая видна отсюда и которая составляет повторение беседки, занимающей угол сада Обернэ. Там я велел проделать хорошо замаскированную щель. Стена не длинна, и даже тогда, когда разговаривающие прогуливаются из конца в конец, болтая, немного слов ускользнет от чуткого уха. Проделывайте эту штуку терпеливо в течение пяти или шести суток, если нужно, и я держу пари, что вы узнаете то, что хотите знать.
— Это, несомненно, изобретательная идея, но я ею не воспользуюсь. Подслушивать таким образом интересы семьи Обернэ кажется мне низостью!
— Опять вы со своими преувеличениями! Разве дело идет об Обернэ? Если ваш друг выдаст сестру замуж за Вальведра, вы узнаете об этом немного раньше остальных, вот и все, а я полагаю, что вы сумеете сохранить в тайне то, что узнаете этим путем. Что имеет безграничную важность для Алиды — это узнать, любит ли ее еще Вальведр, или же любит он другую. В первом случае он станет ревновать, злиться и отомстит, разнесет все в пух и прах. В таком случае дела ваши будут плохи, и придется поломать над ними голову. Во втором же случае все будет спасено, и Вальведр окажется в вашей власти. Спеша порвать свою цепь, он вполне прилично обеспечит жену, которой можно будет даже обсудить с ним этот вопрос и, таким образом, они расстанутся без шума. Ибо, если и можно добиться развода, не смотря на сопротивление одного из супругов, все же в этих случаях бывает скандал, тогда как при разводе при обоюдном согласии ни та, ни другая сторона ничего не теряют в общественном мнении. Вальведр принесет много жертв для своей репутации. От его жены будет зависеть воспользоваться этим обстоятельством. Тогда вы женитесь на ней. Вы не будете богаты, но у вас будет хоть необходимое, и тогда вам будет позволено заниматься литературой. Иначе…
Я досадливо прервал Мозервальда. Чего бы я ни сделал, чтобы любить его, он всегда ухитрялся оскорбить меня своим позитивизмом.