— Вот уж нет! — отвечал он. — Это слишком опасно и, спрашивается, на что там смотреть? Глыбы льду на глыбах льда! Никто еще не достигал вершины этой горы, и совсем неизвестно, вернется ли в целости и невредимости ушедший сегодня ночью караван. Впрочем, мне до него весьма мало дела. Приехал я вчера вечером в 10 часов и только что заснул, как меня разбудили все толстые здешние башмаки, подкованные железом, которые все поднимались да спускались по деревянным лестницам этого карточного домика. Все животные мироздания мычали, ржали, ругались на местном наречии или орали под окном. А потом, когда я уже думал, что все кончено, они вернулись за каким-то позабытым инструментом, барометром или телеграфом, что-то в этом роде! Будь у меня в распоряжении виселица, я послал бы ее этому г. де-Вальведру, черт его побери! Знакомы вы с ним?
— Нет еще. А вы?
— Я только слыхал о нем. В Женеве, где я постоянно живу, о нем много говорят, а еще больше говорят о его жене. Знаете ли вы его жену? Нет? Ах, mon cher, как она хороша! Глазищи вот какие (он показал мне лезвие своего ножа), а блестят лучше этого! — добавил он, указывая на великолепный сапфир, окруженный бриллиантами на своем мизинце.
— Значит, у нее сверкающие глаза? Чудесное у вас кольцо.
— Оно вам нравится? Я готов уступить вам его за ту же самую цену, за какую купил.
— Благодарю вас. Оно мне не нужно.
— А хорошенький, однако, был бы подарочек для вашей любовницы!
— Какой любовницы? У меня нет любовницы!
— Ну что вы? Вот уж это неправильно.
— Что ж, я исправлюсь.
— Не сомневаюсь. Но это, конечно, можем ускорить наступление этого счастливого момента. Ну, хотите купить его? И стоит-то оно пустяки, всего лишь 12 тысяч франков.
— Но послушайте, я вовсе не богат.
— А! Вот это еще хуже, но и это тоже поправить можно. Хотите заняться делами? Я могу вам помочь.
— Вы ювелир?
— Нет, я просто богатый человек.
— Прекрасное положение, но мое положение другое.
— Если вы бедны, то вы не можете быть в хорошем положении.
— Прошу извинения, зато я свободен!
— Значит, вы все-таки человек достаточный, ибо бедность есть одно лишь рабство. Знаете, я сам прошел через все это. Мне не хватало образования, но мало-помалу я поправился и преодолел злой рок. Итак, вы не знакомы с Вальведрами? Говорят, что это странная парочка. Жена его прелестна, настоящая светская женщина, жертва этого оригинала, проводящего свою жизнь в ледниках! Можете судить…
Тут еврей позволил себе несколько довольно неприличных шуток, которые меня, однако, не скандализировали, так как я не был лично знаком с этими личностями. Он добавил, что, в сущности, если и правда — те похождения, которые приписывали ей женевские россказни, то г-жа де-Вальведр была в полном праве, имея такого мужа, как ее супруг. Я узнал от него, что от времени до времени дама эта появлялась в Женеве, но все реже и реже, потому что муж ее купил ей вблизи Лаго-Маджоре виллу и потребовал, чтобы она не выезжала оттуда без его разрешения.
— Вы понимаете, — прибавил он, — что, когда он в отлучке, она вырывается на волю… А он вечно в отлучке. Но он приставил к ней, в качестве надзирательницы, свою старую сестру, а та, под предлогом ухода за детьми — их там четверо или пятеро — добросовестно исправляет свои обязанности тюремщицы.
— Я вижу, что вы сильно жалеете эту интересную пленницу. Уж не знакомы ли вы с ней ближе, чем хотите признаться в том за табль д’отом?
— Честное слово, нет! Я знаю ее только по виду, но никогда не говорил с ней, несмотря на все мое желание. Но терпение! Не сегодня, так завтра может представиться удобный случай, если только тот молодой человек, что путешествует с мужем… Я видел его мельком вчера вечером, его зовут, кажется, г. Обернэ, он сын какого-то профессора.
— Это мой друг.
— Тем лучше. Но я говорю, что он красивый малый, и что никто не изменяет вам так, как ваши близкие. Ученик всегда утешает жену своего патрона, это уж в порядке вещей!
— Я вижу, что вы тонкий скептик.
— Нет, тонкости во мне нет, а только я чертовски подозрителен — без этого не прожить. При доверчивости добродетель станешь принимать всерьез, а это было бы совсем грустно, если сам-то не добродетелен! Разве вы имеете претензию на…