– Молодцы, хлопцы. – сказал их поредевшей шеренге комбат Синица. Арсений Петрович увидел его впервые. Комбат внушал. Здоровее лося и рожа бетонная.
– К вечеру новые хлопцы подъедут. – сообщил комбат. Для важности он стоял на битом и давно не крашенном бордюре. Руки сложил за спиной треугольником и лицо строго натопырил. Сокил в рыжих американских ботинках.
– Вечером пополнение вам будет. Боевые хлопцы. Настоящие украинцы. 115 ТРО из Тернополя. Разгоним врага на два пальца. Вильно!
Мужики перехватили полковника прямо перед реквизированным белоснежным Ленд-Крузером. Вперед выпустили Азаренка. Он на гражданке историю Украины преподавал в техникуме.
– Що вам, хлопцы?
– Зарплата, товарищ полковник. Обещали 100 тысяч на карточку в месяц, а дали 10. За февраль. В мае.
Полковник вздохнул, потом высморкался в расово чистый платок с волнистыми краями и вышивкой.
– Эх, хлопцы, хлопцы. – в голосе полковника чувствовалась крупная и твердая, как булыжник, слеза. Он быстренько выдумал себе задумчивую бетонную рожу и продекламировал отстраненно. – З далекого краю, з далеких свiтів. Журавлик на крилах додому летів. Минав океани, лiсi і моря. Вдивляюсь крізь тумани: – Чия це земля? Чиі це долини, чиі це луги. Чию це калину гойдаюць вітри. Впізнав батьківщину: Моя це земля. Мое тут гніздечко і мова моя.
Арсений Петрович с побратимами еще зачарованно слушал последние строчки, а белоснежный Ленд Крузер с полковником уже слинял скоропостижно за первым попавшимся углом.
– Так я не понял. – обернулся к остальным Азаренок Гена. – Что там по поводу грошей? Вы что-нибудь поняли?
– Вполне. – ответил Арсений Петрович и коротко, зло сплюнул себе под ноги. Он до вечера не мог успокоиться. Арсений Петрович Копатько. Пулемет почистил всего единожды, хотя время было.. Бормотал себе под нос что-то не внятное, но вроде похожее на сильно запрещенную антигосударственную скобеевщину.
– Дело ведь совсем не в деньгах. – убеждал сам себя Арсений Петрович. – Причем здесь вообще деньги? Может быть совсем чуть-чуть. Крышу поправить и внукам помочь. Внукам обязательно. Как будто за деньги меня здесь убивают, а не за родину? – немного подумав, Арсений Петрович добавил. – Может быть и за деньги, да только не за мои, но меня! Не Валя и не Котик получается.
Вечером их 2-я рота вернулась на позиции вместе с громкой и звонкой теробороной города Тернополя. Парни только из дома. Свежие, патриотичные и сытые.
– Теперь точно не пропадем, Арсений Петрович. Смотри какие. Золотой генофонд. – радовался Бусик Георгий Семенович, а за ним сразу Азаренок Гена из Нежина.
– Трескучие больно. – сомневался Арсений Петрович. – И колбаса эта. Что она изменит? Зачем?
115 ТРО привезла десяток коробок с колбасой «Антімосковьска». Раздавали прямо с борта давно не видевшим такого счастья бойцам 2-й роты.
– А что колбаса? – спросил Бусик. – Она в любом виде хороша. Разве нет?
– Может быть. Может быть. – не согласился, но настаивать не стал Арсений Петрович. Но «Антімосковьску» есть не стал. Он к колбасе в любом виде относился равнодушно. А здесь и вовсе внутри своей души, взбодренной советским средне-специальным образованием, чувствовал некий стилистический и эстетический перебор. Такой же как эти невыносимые мертвоголовые шевроны. У хлопцев с Тернополя их было особенно много. У некоторых сразу несколько штук. « Все же кто-то из нас не украинец» – думал Арсений Петрович, пока набивал патронами ленту своего ПКМ. – « Не может быть, чтобы так все совпало». Налет начался сразу же после ветреного и холодного до рези в глазах заката. Арсений Петрович привычно и умело сполз по стенке окопа. Сел на вторую запасную каску СШ-68. Он носил ее на своем дембельском ремне вместе с железной фляжкой. Арсений Петрович по-быстрому слазил за пазуху. На обратной стороне календарика с видами рождественского Киева жена приклеила бумажку с написанной от руки молитвой. Никогда Арсений Петрович особо не верил и до сих пор сомневался. Но вот в этой вот бумажке что-то определенно было. Живой Арсений Петрович тому живое свидетельство. Сегодня насыпали особенно отчаянно. 152-м коронным. От него полувековые деревья превращались в брызги. Взрывы дырявили жирную и нежную землю. Арсений Петрович вздрагивал вместе с землей и небом. А потом наступил Град. Красно-желтые когти разорвали черничную ночь в клочья. Закапал, пролился густой, дымящийся и кровавый сок. Совсем рядом, поверх разрывов, Арсений Петрович услышал заполошный и больной крик. Он прищурился и ничего не увидел, кроме не ясных оттенков дрожащей и ревущей взрывами ночи. Арсений Петрович упал на корточки и пополз на крик.