У него хорошо получилось вложить презрение к этим жалким полутысячам, но поплавок уже дернулся, и теперь только от моего умения убеждать зависело, проглотит ли он крючок полностью.
— Во-первых, это если миллион, во-вторых, не забывай, что каждый день!
Я придвинул к себе его калькулятор и быстро сосчитал уже известную мне цифру, после чего толкнул калькулятор к нему.
— Это в неделю и если мы говорим всего о миллионе! — сказал я и многозначительно прибавил, — а теперь умножь на четыре недели!
Полюбовавшись на пятизначную цифру доходов за месяц, Жора отключил калькулятор.
— Красиво, конечно, но мало, — он посмотрел на меня безмерно уставшими глазами, — это Кавказ. Когда поймут, что мы делаем это каждый день, аппетиты вырастут, придется больше платить охране, взятки…
— Заключим договоры, какие проблемы?
— Это Кавказ, Ден, — повторил Жора, — там только один договор — доверие.
— Ладно, — я сделал вид, что внял его доводам, — сколько ты хочешь?
— Два процента.
Я встал.
— Не могу, друг. У нас тоже расходы с охраной, броневиком, те же взятки в порту, но я же не прошу тебя брать на себя половину.
Жора посмотрел на меня, на дверь, снова на меня.
— Ладно, давай так. Если по «лимону» каждый день, то полтора процента, если больше, так и быть — согласен на один.
— Один процент, если миллион и тот же процент, если увеличим, — я посмотрел на него, всем своим видом показывая, что не отступлю.
— А если будет меньше?
— В любом случае десятка грина твоя. Но сначала, сам понимаешь, я должен приехать и убедиться, что нас не кинут, а меня не шлепнут.
— Когда?
— Да хоть завтра! Если твои успеют все подготовить.
— Успеют. Брата зовут Давид, он шустрый. Вечером я тебе позвоню и все расскажу.
Я протянул руку, Жора встал и пожал ее. На удивление крепко.
— Забились!
Стараясь не выдать ликования, я пошел в свою кабинку, чтобы позвонить Сереге — кажется, скоро я стану миллионером…
Прилетевший вечерним чартером Серега молча вывалил рубли на продавленный диван в съемной квартире на Таганке, в которой я жил уже несколько месяцев.
— Сколько? — спросил я, оглядывая бумажную массу, которая теряла в цене даже за те секунды, что потребовались на короткий вопрос.
— На сотку. Примерно. Хватит, чтобы отбить дорогу, — ответил мой сибирский друг, — ты уже забился с кем-нибудь?
— Нет.
Серега удивленно посмотрел на меня:
— А чего?
— Курс растет. Никто не хочет рисковать.
— Блин! — На самом деле он выругался но, из соображений цензуры я не стану дословно воспроизводить его. — Девять часов вечера! Кому сейчас нужны доллары?!
— Всем, — сказал я, — и всегда. Это ж Москва!
— И что будем делать?! — Серега был раздражен и не скрывал этого.
— Самолет в 9:30. Возьмем у армян сотку под рубль, а когда прилечу во Владик, скажешь, почем забился.
Серега подумал и кивнул:
— Да, можно. Наверняка придется заплатить за то, что взяли вперед.
Я пожал плечами — весь наш бизнес состоял из подводных камней.
— Пять рублей с бакса. Но там курс на двести выше, так что мы и не заметим.
— Ты узнавал?
— Ага.
После разговора с Жорой я вернулся в кабинку и, сообщив Сереге о достигнутой договоренности, решил позвонить Аслану, и дело было не только в том, что мне вдруг захотелось увидеться с бывшим однокашником. Обратный самолет в Москву улетал только на следующий день, и я решил, что не стоит взваливать на Жору вопрос с проживанием целого дня в столице Северной Осетии. Не то чтобы не доверял, но складывать все яйца в одну корзину не стоило. Узнав, что я прилечу, Аслан удивился, но это было радостное удивление. Я быстренько обрисовал причину визита и, уже к моей радости, он загорелся, сказав, что у него тоже много рублей, которые нужно сконвертировать. Уточнив, что он имеет в виду под словом «много», я успокоил его — десять тысяч зеленых я мог взять из своей кубышки, не обременяя компанию. Аслан назвал грабительский курс владикавказских обменных пунктов, и я посоветовал ему дождаться моего прилета. У меня не было желания наживаться на приятеле, напротив, хотелось помочь, а там, кто знает, может и приобщить к бизнесу, который уж точно был выгоднее работы в сигаретном ларьке…
Я не стал выкладывать весь разговор Сереге, ограничившись тем, что волноваться за меня не нужно — меня встретят, проводят, да и деньги будут в безопасности. Серега не особенно разделял мою уверенность, но риск в нашем деле такая обыденность, что лишний раз не стоило упоминать — оба знали, на что идем.