— Не способен без палки. Ждет, когда огреют. Втянулся…
Я всмотрелся в корунд нежно-зеленого цвета. Если прикрыть от солнца ладонью, он начинал переливаться сиреневым отливом. Нет сомнений, что александрит, но такой встречал один раз, у любовницы Людмилы. Пару лет назад она решила сдать в ломбард подаренные отцом несколько изделий. В конторе вычли массу камня, надули на весе, цену занизили до уровня обычного лома. Я пристроил нерядовую вещицу солидному клиенту. Сейчас повторялся прошлый случай. Камни показались одинаковыми. Напряг память.
— Мода на такие побрякушки прошла, — обернулся к женщине солидного телосложения. — Предлагаю сдать перстень как лом, за вычетом массы камня.
— На сколько он может потянуть? — спросила клиентка.
— Мы сталкиваемся с подобными изделиями, поэтому могу назвать вес, — посмотрел я в рыхлое лицо. — Камень два и три десятых, весь перстень восемь и три — восемь с половиной граммов. Ошибка разве в две десятых. Чистого веса шесть граммов. По сто восемьдесят рублей.
— Давайте тысячу, и расходимся, — опередила с подсчетами женщина.
Я протянул купюры клиентке. Та достала объемный кошель, вложила деньги. Перед тем, как уйти, усмехнулась:
— В ломбарде давали семьсот пятьдесят рублей. Сказали, камень тянет на три и три десятых грамма. Весы сверкают, как в космической лаборатории, а вы на руках определили точнее.
Женщина направилась ко входу в рынок. Постояв, я рванул к товарищу Красномырдину с электронными мигалками в кармане помятого пиджака. Оказалось, на корунде женщину не обманули — три и три десятых грамма. Немного повезло на общей массе. Как предполагал, она потянула на восемь с половиной граммов. Александрит — камень измены. Сейчас такой цвет, через минуту другой. Наверное, обладал возможностью менять и вес.
— Пятерки за взваживание брать не буду, — окутанный парами перегара, издевался Красномырдин. — Почаще прибегай и повышай настроение влетами. Повеселиться не с кого, одна сука наворотила под ларьком щенят кодлу, с них и уматываешься. То ушастые морды покажут, то хвостиками помашут. Похвались, по сколько, взял?
— По двести. Как изделие.
Обман есть обман. Трудно удержаться от передачи. Красномырдин задумался. Старому пройдохе не заметить, что камень не выращенный в искусственных условиях корунд, а натуральный.
— По двести десять за грамм. Клиент оставлял заказ.
— Надо брать вкруговую. Настоящий камень ценится как золото. Если согласен — иду навстречу.
Сошлись на двухстах рублях, с весом камня. День прошел удачно. До конца не меньше часа, да пора закругляться. Неприятных ощущений от привода в ментовку как не бывало. Когда продирался к выходу, подцепил белокурую смуглянку из Новошахтинска, реализатора чужого товара. Лариса часто мельтешила мимо. Сверкая сахарными зубками, поддразнивала:
— Валютчик… Меняла… Доллары, марки…
Вернулась в родные края из Москвы. Не получилось достичь того, на что рассчитывала. В Новошахтинске обил пороги дома матери муж, средней руки коммерсант, от которого слиняла пару лет назад. Как — то по телевизору показали, солдаты освободили из чеченского плена мужика. По прошествии года высветили снова. Пахал скотником в колхозе. Вроде добросовестный, и все такое, а нету ни души, ни желания что либо делать что на работе, что в крохотной комнатенке. Соседка учительницей оказалась:
— Не способен без палки. Ждет, когда огреют. Втянулся…
Когда продирался к выходу, подцепил белокурую смуглянку из Новошахтинска, реализатора чужого товара. Лариса часто мельтешила мимо. Сверкая сахарными зубками, поддразнивала:
— Валютчик… Меняла… Доллары, марки…
Вернулась в родные края из Москвы. Не получилось достичь того, на что рассчитывала. В Новошахтинске обил пороги дома матери муж, средней руки коммерсант, от которого слиняла пару лет назад. На Дону бабы не рассуждают. Не притерлись — узелок с бельем в руки и на вокзал. Кровь горячая, неукатанная цивилизованными законами, да рамками устоявшегося общежития.
— Куда торопимся?
— О, валютчик. Меняла… А ты?
— На место. Свернусь и на хату.