Соседей словно вытравили дихлофосом. Когда возвращался с рынка, или приводил женщину, за дверями слышался скрип половиц, приглушенное дыхание. Сейчас будто окружила зона отчуждения. Звать на помощь было опасно — вспугнутые пацаны могут открыть стрельбу. Назойливая мысль, почему не выбил пистолет из рук подонка, вызывала нервную дрожь. Меж тем, парень дернулся назад. Шило выскочило из раны. Я понедоумевал, по какому закону из прокола не появилось крови, как ситуация переменилась не в лучшую сторону. Снова в лицо уставилось дуло пистолета, послышался хрип ожившего полутрупа:
— Открывай, сучара. Прикончу…
Отбив руку, я опять втерся в провонявшее потом тело. Вновь приходилось начинать все сначала:
— Тихо… тихо… Я сказал, дома ничего нет…
Краем глаза заметил, что второй мерзавец поднимается к нам. Как только подошел, направил пистолет мне в голову, я ударил отморозка острием в лицо. Пацан среагировал, отшвырнув кисть вверх.
— Не поднимай волны, писатель. Мы не разбойники…
— Убью, змееныш…
Еще раз занес дырокол над подельником продолжавшего качаться рядом пацана. И опять крепыш профессионально увернулся.
— Я сказал, не грабители, — зашипел он в лицо. — Не кричи, говори тише…
— Кто вы?.. — дошло до меня.
— Попросили передать, чтобы ты уходил с рынка.
— Кто попросил? — по инерции пробормотал я.
— Неважно. Нам заплатили, — озираясь, сообщил коренастый. — Решили войти в квартиру и объяснить. Уматывай с базара. По хорошему.
— Менты передали? — не мог прийти я в себя. — Ничего запретного не делал, отстегиваю как все. За какой хрен?
— За такой, — перехватывая воздух между перерывами, подключился первый отморозок. — Замочил бы старого козла… Дергай с рынка. Не ясно?
Я перебрасывал взгляд с одного на другого, не в силах сообразить, что самое страшное позади. Нервы звенели от напряжения, дыхание срывалось. Возникли перестуки в сердце. Но показывать слабость было смерти подобно. Подонки подхватят под белые руки, без проблем затащат в квартиру. Там никто не поможет, кричи не кричи. Но что они сообщили, расслабляло. Я боялся посмотреть на шею первого поганца, опасался увидеть ее залитой кровью. Мандраж вызывала мысль, что и крепыш может кинуть случайный взгляд на напарника. Кровь возбуждает, редкий человек потом отдает отчет в своих действиях. На вторую попытку у меня не найдется сил, слишком агрессивной была первая. Пальцы принялись подрагивать. Чтобы скрыть отходняк, переступил с ноги на ногу:
— Понял, — просипел я, дернув плечом. — За что так со мной, не знаю. Спасибо, что дали поработать и выпустить книгу.
— Какую книгу? — опешил коренастый.
— Свою. Впрочем, неважно…
— Как скажешь.
— Что говорить! Все разъяснилось.
— Ты уйдешь? — впился серыми зрачками крепыш.
— Если все так, по любому работать не дадут, — кивнул я.
— Советую в ментовку не заявлять.
— Убирайся, писатель, — попытался сверкнуть черными очами первый из парней. — Ну, с-старая обезьяна… Моли Бога, что курок заело.
Оба парня отошли на край площадки. За дверями соседей царила мертвая тишина. Казалось, закричи в полную грудь, станет еще тише. Я наклонился за брошенными на пол сумкой с барсеткой, почувствовал вдруг, что сознание покидает. Сердце забилось с тягучими перерывами. Отчетливо увидел, словно глаз завернуло на висок, как первый подонок встрепенулся, как загорелись зрачки животным огнем. Секунда, и вцепится скрюченными пальцами, перехватит горло. Или выдернет из-за пояса пистолет, без раздумий нажмет на спусковой крючок. Усилием воли заставил себя разогнуться, шмыгнул тыльной стороной руки с шилом под носом. Пацан сник. Его товарищ пристроил пушку за пазухой.
— В ментовку не заявляй, — напомнил он. — Сделаешь хуже себе.
Внизу послышались шаги. Подхватив друга под локоть, крепыш бросился вниз по лестнице. И с разу донеслось громкое восклицание длинного:
— Я же с предохранителя не снял. А… твою мать…
Зайдя в прихожую, я побросал все на тумбочку. Затем протащился в комнату, набрал номер телефона друга, пересказал случившееся, чтобы выплеснуть настрявшую гадость.
— Повезло тебе. Поздравляю, — после паузы зазвучал знакомый голос. — Ворвались бы в квартиру, пришлось бы раскошеливаться на венок.
— Что думаешь о предупреждении? — спросил я.
— Все может быть, — почмокал губами Сэм. — Но вряд ли таким способом. Скорее, второй пацан увидел, что план срывается, на ходу придумал версию. В подобных делах надо действовать четко, пока не появились нежелательные свидетели. Да еще дешевый базар, чтобы не заявлял в ментовку. А что первый не снял пушку с предохранителя, это намного серьезнее. Вряд ли они шли на дело с газовыми пукалками. Сам знаешь, сколько ваших завалили. Я говорю, повезло.