После ужина Людмила демонстрировала нижнее белье. Со вставками сеточкой на подстриженном интимном месте, на бюстгальтере в области бордовых сосков. Во вкусе отказать ей сложновато. Не хуже японок, вытравляющих запах любой части тела ароматическими аэрозолями. Половые губы располагались ближе к пупку, имелась возможность трахаться едва сдернув с попы трусики, шкурой ощущая тесненький тоннельчик. Сзади пристраиваться бесполезно, разве уткнуть лбом в пол. И еще одно неудобство. Людмиле нравилось, когда мужчина ласкал клитор. Он располагался на поверхности. Поцеловал шею, перешел на соски, бархатный животик. Затем на аккуратненький пупочек мягкой кнопочкой. Под тонкой кожей между продольными губами вертлявый шарик, от прикосновения к которому она выгибалась лозиной. Не противно — слабый запах чистых половых органов. Мешала совковая зацикленность. До девяностых годов ЭТО нам было неизвестно. Пока разгребешь складки холщовой сорочки, сдерешь ворсистые с начесом рейтузы до колен, сто раз обляпаешь спермой «самое лучшее в мире нижнее белье». Потому и дети вырастали в великих тугодумов.
В середине июля вызвал начальник уголовного розыска. Солнце зависло над зданием сталинской эпохи на Буденновском проспекте, я собирался закругляться. В кабинете Три Колодца и новый помощник, худощавый парень с наклоном вперед головой и не верящими глазами. На столе папки с документами, отдельно стопка исписанных от руки тетрадных страниц. Приставленный бригадиром муж его сестры Серж вернулся на рынок, затем на первоначальное место — к золотому «Кристаллу». Я снова банковал один.
— Как дела? — приветливо спросил начальник.
Я присел на стул напротив хозяина кабинета. Все оставалось по прежнему, лишь прибавился стол для еще одного помощника.
— Пока нормально. На хлеб как раз.
— Не беспокоят? Ни милиция, ни криминал?
— Стараюсь справиться сам.
— Наслышаны, — под усмешки кивнул белобрысой головой начальник. — Зону десанта объявил, черных гоняешь.
— Чего не гонять. Чем они хуже индейцев?
— Перед законом все равны — осторожно сказал второй заместитель.
— Перед законом, перед Богом — в первую очередь, — согласился я. — Но о защите забывать не стоит.
— Так серьезно донимают? — нахмурился начальник. — Днем спокойные.