– Себе уже отстегнула?
– Ага, – машинально ответила уборщица, провожая взглядом удаляющиеся деньги.
– Ты, это, приходи сюда завтра часам к двенадцати, – посмотрела на нее бомжиха. – Мы тебе еще принесем евро поменять. Целую пачку. Десять тыщ тебе за это отстегнем… Лады?
Совершив коммерческую сделку, они расстались…
Придя убираться в бутик, Евдокия Кондратьевна рассказала о бомжах с новенькими евро управляющей Лидии Григорьевне, на что та, в свою очередь, рассказала про свой утренний случай с наглым бомжом, желающим приодеться у них в бутике «поприличнее».
– Ну а что? – удивленно протянула Евдокия Кондратьевна. – Сходили бы в обменник да поменяли его евро на рубли. Или послали бы эту новенькую, чтоб сходила и поменяла. В Европах так делают, и ничего. Клиент приходит, садится в кресло, кофеек попивает и ждет, когда за него все сделают. И паспорта никакие не нужны. Да еще потом и такси вызовут, чтобы домой с покупками отправить… Не-е, надо было принять у того бомжа деньги. Все, что у него были. И выручка была бы для магазина хорошая…
– Да я подумала, а вдруг эти евро фальшивые? Или краденые? – неуверенно ответила Лидия Григорьевна. – Неприятностей ведь потом не оберешься…
– Ну, вот, как видишь, не фальшивые, – сказала Евдокия Кондратьевна, все еще крепко сожалея, что не добавила к своей выручке эти злосчастные четыреста рублей. – А ворованные они или нет, какое наше дело? Наше дело – клиента хорошо обслужить, чтобы он вскоре опять к нам пришел… Ну, придет, скажем, к вам некий господин покупать рубашку за пятьдесят тысяч и костюм за двести. А вот откуда у него такие деньги? Да еще за одежу. Тоже, небось, ворованные. Нет, не наше это дело в чужие карманы-то заглядывать… Для этого полиция есть. А как вы думаете, откуда у них новенькие евро?
– У них? – переспросила управляющая.
– Ну, да, у них. У бомжей…
«И правда, откуда?» – подумала Лидия Григорьевна. Но ответа не нашла.
– Прямо даже не зна… Может, ограбили кого?
Но с бомжами это было еще не все.
Вечером этого же дня в ресторан «Аркадия», что на Бутырском Валу, вальяжной походкой вошел бомж по имени Виталик. Так он представился на входе швейцару, не желавшему его пускать. Но – пустил, поскольку Виталик сунул ему хрустящую сотенную купюру евро, на которой еще даже муха ни разу не сидела.
Такая же картина наблюдалась и в зале, когда путь ему преградил строгий метрдотель.
– Ты куда это зашел, приятель? – по-простецки приветствовал его мужчина в отлично сшитом смокинге. – Заплутал, поди? Ступай-ка назад, на хрен…
– Что значит, ступай-ка? – возмущенно произнес Виталик. – Да еще «на хрен»… Какое-то у вас, прямо скажем, нецивилизованное обращение к клиентам… Ты обо мне, верно, по внешнему виду судишь? Обманчивое может у тебя получиться впечатление… Ты не смотри на мой прикид, дядя. Это я маскируюсь так, чтобы не узнавали и не приставали с разными просьбами. А на самом деле, я – миллионер… – С этими словами Виталик достал из кармана пачку евро и похлопал ею по грязной ладони. Потом вынул из нее пару сотенных купюр и сунул их в нагрудный карман смокинга ошарашенного метрдотеля. – Так что организуй-ка мне, дядя, все по высшему разряду…
Метрдотель вдруг вспомнил чудаковатого старичка в стоптанных башмаках и вязаной вытянутой кофте. Старичок приходил каждую пятницу в «Аркадию» отведать телячьи язычки, сочный говяжий стейк на кости и запить их полубутылкой черного и дорогущего Finca Altamiro Achaval Ferrer. Он садился недалеко от эстрады и сидел ровно два часа, слушая живую музыку и наблюдая за штатными танцорами. А затем расплачивался парой пятитысячных купюр, добавляя еще одну в качестве чаевых.
Потом на память метрдотелю пришел странноватый худой мужчина в очках с дужкой, перевязанной синей изолентой, и нейлоновой рубашке из семидесятых годов прошлого столетия под кургузым пиджачком с протертыми локтями. Этот худой мужчина в фантастических количествах поглощал бургеры «Айдахо», заедая их карпаччо из мраморной говядины и запивая рубиново-красным Tignanello Toscana IGT.2009 по триста долларов бутылка. Немногие знали, что очкастый и худой господин (опять-таки) бомжеватого вида – владелец восьми московских газет, трех телекомпаний и крупный акционер «Газпрома». Рублей он не признавал, всегда расплачивался долларами, хоть это у остальных посетителей и не приветствовалось. За раз он проедал ровно тысячу долларов, а платил полторы. И приходил в «Аркадию» через день, пока не уехал на постоянное место жительства в Аргентину, продав газеты и телекомпании и оставив при себе лишь акции «Газпрома». Так что у богатых граждан, как говорится, свои причуды. «Вот еще один богатей чудит, правда, смердит очень, но за такие деньжищи придется потерпеть», – посмотрел на Виталика метрдотель и усадил его слегка на отшибе, за столик у окошка, отгороженный от остальных посетителей деревянной ширмочкой.