— Про статуэтку надо. А вот про Гоголя… Давай напишем про статуэтку, но не упомянем Гоголя. А то подумают, что от африканской жары у меня мозг начал плавиться.
— А ты не сам придумал. Источник сообщил: «Гоголь», ты и написал «Гоголь». Сообщил бы: «Тургенев», написал бы «Тургенев». Хоть Миклухо-Маклай. Главное, правдивость передачи информации. Вот если бы сообщил «Карл Маркс», тут не до правдивости. Тут политическая близорукость. Про Гоголя написать надо.
— Думаешь, Гоголь неспроста? А может, просто Чичиков его любимый герой.
— Или кузнец Вакула. Пусть в Москве разбираются.
И резидент начал писать:
«За последние два месяца Пичугин дважды летал в Виндхук (Намибия). По словам Г.Скакуновой, жена Пичугина рассказывала ей, что во время первой поездки он заказал у местного мастера, специалиста по обработке особо ценных пород древесины, статуэтку из серого дерева, якобы писателя Гоголя. Из второй поездки он привез статуэтку и показывал ее сотрудникам посольства. После отъезда Пичугина статуэтка исчезла».
— Послу будешь показывать телеграмму?
— Нет. Мы упомянули источники.
— Ты когда к нему?
Резидент посмотрел на часы:
— Через двадцать минут. Будем сочинять общую посольскую депешу.
— Нашу пошлешь после беседы с послом?
— Пошлю сейчас. Если что новое узнаю, пошлю еще одну. Кашу маслом не испортишь. В моем положении чем больше телеграмм, тем лучше.
— Узнай у посла, кто дал разрешение на поездку Пичугина в Виндхук, это все-таки другая страна, и без разрешения лететь он не мог. Спроси, знает ли он что-нибудь про статуэтку. Но про Гоголя не говори. И про этих нонконформистов тоже.
Валерка подписал телеграмму, протянул мне. Я тоже расписался. Он вызвал шифровальщика:
— Вне очереди.
Шифровальщик взял телеграмму, вышел.
— Теперь так, — Валерка встал. — Я сейчас к послу. Сколько пробуду, не знаю. Потом домой и сразу за тобой машину. Обедаешь у меня.
— Договорились.
— Если посол про тебя спросит, пригласит принять участие в составлении депеши…
— Скажи, что я на выполнении оперативного поручения.
— Не в первый раз.
По дороге в гостиницу ко мне привязался здоровенный тип:
— Только для вас, месье.
Он раскрыл ладонь, и я увидел десяток камешков величиной с булавочную головку.
— Настоящие. Вы можете проверить, месье.
Я знал, как здесь проверяют алмазы. Царапают о стекло машины, настоящие оставляют узкую полоску.
— Настоящие бриллианты, месье.
Нешлифованные алмазы никого не интересуют. Хотя, говорили специалисты, попадались алмазы чистой воды, такие легко проверить: бросить в стакан с водой, и их не будет видно.
— Очень дешево, месье. Только для вас, месье.
Верзила плелся за мной до самой гостиницы и отстал только у входа. Я не торопясь поднялся на свой этаж. Принял душ.
Машина от резидента приехала около восьми.
11. Болтовский
Валерка встречал у двери.
— Наконец-то! — он весело потирал руки.
За последние годы он располнел. Говорит, три раза в неделю по утрам до десятого пота гоняет в теннис. Но результаты заметны только на работе, когда он в костюме. Дома, в яркой африканской рубашке, лишние килограммы выглядели нетронутыми.
— Я спросил у посла, кто давал разрешение Пичугину летать в Намибию.
— Ну?
— Все очень просто. Там есть члены партии и нет парторганизации. Ездил собирать взносы.
— То есть у него есть разрешение на выезд в Намибию.
— А вот как раз и нет. Он сказал послу, что имеется личное указание заведующего загранвыездами ЦК. В иное время посол, конечно, отправил бы уточниловку, но теперь…
— А про статуэтку?
— И про статуэтку говорили. Пичугин рассказал послу, что в Виндхуке купил красивую статуэтку из серого дерева.
— И все?
— Все.
— А кузнец Вакула?
— Глухо.
— Телеграмму сочинили?
— А как же! Страниц на десять. Восемь страниц про то, какой плохой Пичугин. И две — какие мы нехорошие: проморгали. Без этого нельзя.
Появилась супруга резидента и с места в карьер:
— Как там в Москве? Когда вы от Горбачева избавитесь? Просто уже невмоготу.
Валерка попытался смягчить категоричное заявление супруги:
— Ну, что ты так…
Та не сдавалась:
— Неужели нет на него управы?!
Я счел за благо отделаться шуткой:
— Раньше, когда приезжал за границу, все спрашивали про погоду, а теперь про генсека. А ответ один и тот же: что будет, не знаю, не от меня зависит. Это только в голливудских фильмах мы с Валеркой все можем, а на самом деле, кто мы такие? Подневольные клерки.