Моментально нахожу квадратик с сегодняшним числом, смотрю на название заведения, адрес и… время начала.
А прихожу в себя уже в машине, яростно вдавливая педаль газа и сигналя тем, кто занимает левую полосу и при этом медленно плетётся по ней, мешая мне проехать.
Аж противно, как все придерживаются установленных скоростных ограничений, когда я не на службе.
Звук на моём телефоне поставлен на максимум, но взгляд всё равно упорно и нелогично тянется к экрану. Вдруг я что-то пропустил, не услышал за потоком мата, которым сопровождаю свою поездку?
Хочется крушить и ломать. День такой тяжёлый, а это ещё… некстати это всё, вот как.
Как назло, именно сейчас моя память решила продемонстрировать, что, несмотря на выстраданное-выпрошенное «три» по криминалистике, что-то из всего курса в моей голове всё же задержалось. Например, те примеры дел, что нам давали на занятиях для разбора.
Похищения, нанесение телесных средней и тяжёлой степени тяжести, изнасилования и убийства. С отягчающими. И всё это — с красочными картинками-иллюстрациями, тут же пририсованными уже моим воображением.
Уверен, сейчас бы со злости так отчитал это чудо-юдо, что ещё пару дней пришлось бы ходить с осипшим голосом. И отчитаю, обязательно! Только бы найти её сначала.
Что это вообще за работа такая дурацкая — шляться по разным непонятным местам и петь? Что за наряды такие дурацкие — короткие блескучие тряпочки, всё открывающие и ничего не закрывающие? Что за черта такая дурацкая — постоянно попадать в какие-то неприятности?
Дурацкая Лада! И даже имя у неё дурацкое!
К нужному бару я подъезжаю в таком настроении, что готов раскрошить его до кирпичей. Залетаю внутрь, что-то грубо ответив попытавшемуся меня остановить на входе человеку, и запоздало жалею о том, что успел сменить форму на гражданку.
Нашивка с надписью «Полиция» на рукаве рубашки очень сильно сокращает время, необходимое для начала конструктивного диалога с чёткими ответами на заданные вопросы.
Но найти Ладу у меня получается без допроса с пристрастием, угроз и мордобоя (хотя последний как нельзя кстати вписался бы в моё разъярённо-взволнованное состояние).
Нахожу я даже не её саму, а в первую очередь её голос, бархатистыми тёплыми волнами разносящийся по помещению. Аккуратно пробираюсь между узкими столиками, — здесь полный аншлаг, ни одного свободного места, — и как последний придурок прячусь за колонной, чтобы наблюдать за происходящим на сцене и оставаться незамеченным.
Отпускает меня быстро, стоит лишь заметить, что в маленьких перерывах между словами песни она довольно улыбается, окидывая взглядом переполненный зал, где её действительно увлечённо слушают и снимают на телефоны.
На несколько мгновений ощущаю тоненький укол обиды-зависти-ревности, потому что дома мне достаётся, видимо, самая минимальная комплектация Лады, с невнятным дребезжанием вечерами или случайно пойманными урывками странных песен по утрам.
А тут вам набор опций люкс: джинсы и клетчатая рубашка вместо странных неоновых перьев, кочующих по всей квартире, и «Отель Калифорния» под живую гитару стоящего рядом с ней лохматого паренька.
Пробирает прямо до мурашек. И я буквально приклеиваюсь плечом к колонне и напрочь забываю о том, зачем сюда приехал, завороженно наблюдая за происходящим на сцене. Прихожу в себя только в тот момент, когда песня заканчивается: кто-то кричит «браво» и раздаются аплодисменты, которые ей еле удаётся перекричать, прощаясь с благодарной публикой.
Я не ожидаю подвоха, всего на секунду отвлекаясь на то, чтобы прочитать в телефоне пришедшее от коллеги сообщение. А поднимаю взгляд одновременно с…
— Валера? — она смотрит на меня в упор, хлопая округлившимися от удивления глазами.
К сожалению, Валера я уже двадцать семь лет. Первые пятнадцать из которых не уставал возмущаться, чем же руководствовалась моя мамуля, выбирая это имя.
И пока я пытаюсь разгрести какую-нибудь одинокую светлую мысль среди творящегося в голове панического хаоса, меня припирают к стеночке новым вопросом:
— А что ты здесь делаешь?
— Стою, — согласен, ответ выходит так себе, но всяко лучше, чем просто молчать и тоже хлопать глазами. Поэтому, чтобы выиграть себе необходимое время для сочинения на тему «как я здесь оказался», перехожу в наступление: — Ты уже закончила?
— Ну да, а…
— Так забирай вещи, я подожду, — замечаю снисходительно, еле сдерживая смешок над самим собой.
Ага, подожду. Так уж и быть, сделаю одолжение, раз уже припёрся в центр Москвы, намереваясь тебя спасать от беззвучного режима на телефоне.
— Хорошо, — кивает она и, принимая мои слова очень серьёзно, почти бегом бросается к двери с вывеской «только для персонала».
Ну спасибо вам, проказница-судьба и архитектор этого заведения, решивший, что гримёрка будет расположена в другом конце зала от сцены, а не сразу за ней.
Я задумчиво кошусь в сторону бара, прикидывая, какие есть шансы того, что спустя три месяца без машины чудик продолжает носить с собой права, чтобы усадить её за руль вместо себя.
А потом вспоминаю, как эпично она протаранила отбойник, а сразу следом — цену своей личной машины, на которой приехал сюда. И понимаю, что сегодня предпочту выпить обычной водички.
— Ой, ты мне звонил, — звук её голоса за спиной заставляет меня испуганно вздрогнуть. Вообще-то я ожидал, что ей понадобится минимум минут двадцать, чтобы собраться, но вот не прошло и пяти, а она уже маячит рядом с огромным пакетом в одной руке и телефоном — в другой.
Мне хочется прикрыть глаза ладонью и смачно выругаться, понимая, что в эту самую секунду она любуется количеством пропущенных звонков, явно перевалившим за полтора десятка.
— Звонил, — признаю очевидное, понимая, что сослаться на случайно нажатую кнопку вызова в кармане уже не получится.
— Что-то случилось?
— Да нет… приехал я просто домой и подумал, почему бы мне не прокатиться за тобой. Давно в центре не бывал, да и скучно как-то стало, весь день нифига не делал, — кажется, изображать человека, которому совсем нечем больше заняться, у меня выходит на отлично. По крайней мере Лада подвоха не замечает, согласно кивая головой в ответ. — Вот и звонил, чтобы ты не ускакала куда и мы не разминулись.
— Ой, а ребята, которые должны были выступать после меня, в последний момент сказали, что не смогут приехать. И мне предложили ещё и их время взять, представляешь? Так что тебе прямо повезло, что я до сих пор была здесь!
— Ой, и правда — повезло! — с трудно скрываемым ехидством соглашаюсь я и выхватываю у неё пакет, сразу же направляясь к выходу из бара.
— А это чьё? — ещё раз округляет она глаза, наблюдая за тем, как я снимаю с сигнализации свой Рендж Ровер.
— У друга одолжил.
— Аааа…
— Ох, Рязань! — я качаю головой, не понимая, плакать с неё или смеяться. — И как же ты такая доверчивая собираешься Москву покорять, чудо?
— Ой, знаешь что?! — она аж подпрыгивает на месте от возмущения и начинает забавно дёргать рукой с зажатым в ней ремнём безопасности, борясь между разумной необходимостью пристегнуться и желанием демонстративно скинуть его и обиженно выйти из машины.
— Что? — интересуюсь с самым невинным выражением лица, параллельно выхватывая у неё ремень и уверенно защёлкивая его.
— Просто шутки у тебя тупые. И сам ты…
— Тупой?
— Хам!
— Зато смотри, какой богатый! — я смеюсь, обводя рукой отделанный кожей и эффектными металлическими вставками салон, поглаживаю пальцами край большого мультимедиа экрана и указываю взглядом на панорамную крышу — а то вдруг она сама не заметит. — Ну что? Начинаю выглядеть в твоих глазах завидным женихом?