- Вы слышите меня, Отче наш? - для проверки контакта поинтересовался в телефонную трубку Чапай.
- Слушаю, куда ж мне деваться, - спокойно ответил Создатель, - Я вообще слушаю всех и всегда, работа такая, нельзя мне иначе.
- Так вот, хочу чтоб Вы знали, - в нетерпении продолжил комдив, - наши вожди, прежде чем вести народ за собой в революцию, написали великую книгу, не уступит священному Писанию. К Вашему сведению, рекомендую запомнить, «Капиталом» этот труд называется. В порядком уже наскучившей всем Библии, не открою секрета, десять запретных заповедей на скрижалях записано. Согласитесь, многовато для уважающего себя человека. В «Капитале», не поверите, одна единственная, без всяких Моисеев, но уж больно толковая: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!». Вот мы и ведем дело к мировому сплочению всех пролетариев, чтобы совместными усилиями отстоять законное право на народное счастье. Вам, скорее всего, наших забот не понять, Вы привыкли промышлять в одиночку. Когда мир создавали, ни с кем не советовались, теперь приходится все переделывать, чтобы было кругом все по людски, как у нас говорят - по уму, значит честно и справедливо.
Так что выходит, мы Вашу работу доделываем, чужие хвосты подчищаем. Я ни на что не намекаю, но у нас за такие услуги магарыч выставлять полагается, железное народное правило.
Наступила довольно продолжительная, трудно объяснимая пауза. Василий Иванович на первых порах возомнил, что это от его сокрушительных аргументов Создатель временно утратил способность по каждому поводу огрызаться. Потом справедливо забеспокоился: «Может не следовало так агрессивно и круто на старика наезжать. С хвостом не совсем в яблочко получилось, вдруг расценит реплику как прозрачный намек на лохматую задницу дьявола, чего доброго, может и санкции применить. Да и с «пролетариями всех стран» как-то не очень любезно связалось. Наверное, не стоило выступать сгоряча такими козырными картами, все равно ничего не поймет, пустая трата драгоценного бисера. Сейчас старый хрыч стопроцентно начнет заводиться, не уважает, когда против шерсти получается, все-таки Бог, все одно как генералиссимус».