Между прочим, шкодливое воронье жирно приложилось цветными пастозными плямами в аккурат по расположению четвертой ударной сотни. Любому, даже штатскому недотепе должно быть понятно, что здесь таинственно промышляло ночное знамение, способное всерьез озадачить вовсе не склонного к мистике человека, хотя бы и прошедшего сквозь горнило войны рыцаря мировой революции. Совсем недавно, при обороне Царицына командование поплатилось тяжелыми потерями, не отреагировав должным образом на подобную знаменательную ситуацию. Тогда стая залетных грачей от души поухаживала за штабной картой, оставленной на дворе без присмотра, и, как показали дальнейшие военные действия, фактически вывела из строя красную артиллерию. Чапай настойчиво рекомендовал руководству передислоцировать дальнобойные пушки с помощью конской тяги на защищенные лихой кавалерией позиции, но очумевшие от безбожия политработники отговорили Михаила Фрунзе поддаваться суеверным настроениям. В результате громыхающая царица полей оказалась под чистую выбрита беспощадным вражеским огнем, как луговое поле после сенокоса.
Всякий регулярно подвергающийся фронтовым опасностям человек хорошо знает истинную цену вещим знамениям и ночным прорицаниям. Чаще всего они бывают надежней, вернее любых разведывательных данных и сообщений лазутчиков. Войсковые предания за долгие годы накопили в своем арсенале целый катехизис бесценных заповедей и предостережений, не бабьего примитивного коленкора, повязанного с черными котами и порожними ведрами, но глубоко мистического прочтения. Например, по кавалерийским преданиям, приснившиеся в постели конские каштаны сулили казаку без всяких проволочек «Георгия», или, на худой конец, десятидневную побывку с серебряной медалью «За храбрость». С превеликим сожалением необходимо признать, что такое случалось большей частью при царском режиме, конечно. По нынешним безбожным временам, подобный курьезный сон мог спокойно натурализоваться, в самом что ни есть досадном виде. То есть проснулся среди ночи боец, потревоженный вещим знамением, и тотчас же обнаружил под подушкой свежий лошадиный сюрприз. Чего ожидать от прицельной вороньей картечи по секретной штабной карте, легендарный комдив не знал, и с самого утра терзался недобрыми сомнениями относительно расположения четвертой сотни. То ли подразделение следовало без всяких боевых действий и проволочек отправить в резерв, то ли немедленно, скрытым маневром через глубокие тылы сменить диспозицию. В любом случае, оставлять ударную боевую единицу под жирными вороньими плямами было равносильно разгрому, а то и вовсе унизительной сдаче в плен всего штаба дивизии, может даже с поднятыми руками, со стратегическими картами и секретным архивом разведчиков.