По-моему, самый сильный противник страха — точные знания. Когда человеку все ясно и понятно в машине, тогда он смотрит вперед веселее, уверенней и спокойней.
И еще: чтобы побеждать страх, чтобы в ответственный момент оказываться сильнее его, надо крепко владеть своими чувствами. А чувства, что ж, — они тоже поддаются тренировке! Для этого не нужны, кстати, ни сложные аппараты, ни особые приспособления, ни посторонняя помощь. Хочется тебе накричать на человека, до того хочется, что кончик языка чешется, а ты не позволяй себе, держись, говори нарочно тихо, медленно, с выражением; или хочется тебе утречком поваляться лишних десять минут в постели, а ты не давай себе такого разрешения, приказывай: «Встать!» — и тут же исполняй; лень тебе физзарядку делать, а ты делай… И не морщи нос: «Подумаешь, какие новости!» Нет в этих советах ничего особенного, как вообще нет ничего особенного в авиации. И вся задача только в том, чтобы, раз взявшись за дело, не отступать, не делать себе скидок.
Сразу, конечно, все не получится, но, если ты сумеешь перебороть себя раз, пересилить два, заставить три, — дальше пойдет легче!
И не успокаивайся на этом, придумывай себе новые испытания: мойся холодной водой, укрывайся одеялом только до пояса, не кутайся. Да мало ли можно отдать себе «приказов», которые до смерти не хочется выполнять, хотя прекрасно известно: ни от одного из них вреда не будет.
Тренируйся, и постепенно у тебя обязательно выработается твердый характер, надежно закалится воля. А тогда что тебе страх? Тогда тебе страх все равно что здоровому человеку насморк — пощекочет раз-другой в носу, но с ног не свалит…
Тому, кто кидается в полет очертя голову, всегда страшно, тому же, кто трезво рассчитывает свои силы, по-настоящему изучает дело, бояться нечего. И, даже если на первых порах тебе не очень понравится летная жизнь, не спеши разочаровываться. Вспомни мудрую монгольскую поговорку: «Чтобы научиться плавать, надо лезть в воду». И переведи ее на авиационный лад:
Чтобы научиться летать — надо летать!
Работа летчика сталкивает человека с множеством разнообразнейших ощущении — от самых будничных до самых острых. Передать всю сложность переживаний пилота очень трудно почти невозможно. Но есть одно главное, непременное: о чем бы ты ни думал перед полетом, в тот момент, когда твоя машина входит в серую лохматую массу низких дождевых облаков и ты остаешься один на один с приборами, которым на время принадлежит твоя жизнь, все твое будущее, ты знаешь — наверху солнце. Когда ты ползешь сквозь эту сырую массу без пола и потолка, без стен и окон, ты помнишь: как ни трудно — впереди солнце. И, когда ты, наконец, вырываешься из мрачных сырых объятий и видишь над собой такое синее небо, какого не бывает даже в Африке, когда облака, как по мановению волшебника оказавшись внизу, превращаются из серо-лиловых в сахарно-белые и перед тобой открываются такие далекие сверкающие горизонты, которых не знает ни один океан на земном шаре, на душе делается так хорошо, так празднично, что ради этого стоит побороться со страхом, если он неожиданно пойдет на тебя в атаку, стоит пережить трудные часы воздушной болтанки и простить крутой нрав инструктору и то, что он иной раз не очень считается с «тонкостями» твоей избалованной на земле натуры…
Тот, кто не видал облаков под ногами, тот, кто не купался в их вершинной сверкающей пене, тот, кто не гонялся на многокилометровой высоте за собственной тенью, летящей по голубоватой бескрайней равнине, тот просто не знает, что такое настоящее счастье.
ЧЕЛОВЕК И МАШИНА
«Что такое счастье?», «Как я понимаю счастье?» — это вечные темы школьных сочинений. А сколько проводят диспутов, бесед, лекций о счастье, сколько стихов пишут! Не пересчитать. И ничего удивительного в этом нет ведь стандартного, единого для всех счастья не бывает, каждому свое.
Только что я рассказывал о счастье заоблачного полета — это был разговор о моем счастье, я лично вот так понимаю, так чувствую. Конечно, это совсем не значит, что все остальные должны точно так же относиться к полетам. Но, когда я думаю о тебе, Алешка, о твоих письмах, я верю, что очень скоро и ты, узнав счастье полета, поймешь меня.
В этой книжке я передаю тебе все, что накопил за много лет летной жизни. Думаю, что это правильно: с друзьями делятся всем это закон солдатской дружбы. Нерушимый закон.