Пилот уселся в кабину, нажал на кнопку стартера, и мотор… взорвался. Буйное рыжее пламя полыхнуло вдоль бортов машины. Летчику удалось спастись, но объяснить, от чего стряслась беда, он никак не мог. А причина была самая простая. В спешке к самолету подкатили не черный, а голубой баллон. Командир экипажа не обратил на это внимания и пытался запустить мотор не сжатым воздухом, а сжатым кислородом.
Бензин — не самая подходящая жидкость для тушения огня, а кислород — не тот газ, которым можно запускать моторы.
Соприкасаясь с маслом, кислород взрывается.
А вот другой случай.
Костя Черкасов считался в нашей учебной эскадрилье самым веселым, самым находчивым и самым непоседливым курсантом. Даже в кабину самолета он не забирался, как все люди, а влетал метеором; застегнуть шлем на земле Косте никогда не хватало времени. Так он и стартовал с развевающимися на ветру неуклюжими кожаными ушами. Все, что он делал, непременно сопровождалось шумом, шутками и тысячей лишних движений.
Помню, как однажды Черкасов плюхнулся на сиденье, повернул один кран, переставил другой, потрогал третий, взялся за четвертый и трах! убрал шасси на земле, уложил машину на живот.
Со всех сторон сбежался народ, все спрашивают:
— Что случилось? Что такое? В чем дело?
Отвечать Черкасову, понятно, нечего; стоит бледный, губы трясутся, и, как автомат, повторяет одно и то же:
— Виноват, товарищ инструктор. Виноват — перепутал…
И еще один случай.
Выруливал с самолетной стоянки на взлетную дорожку молодой летчик и ни с того ни с сего зацепил крылом за огнетушитель, помял кромку.
— Ты что, не видел, куда рулил?
— Почему не видел? Все видел, думал пройдет…
Черный цвет не похож на голубой — это ясно всякому. Нельзя себе представить, что летчик не различил цвета. Он не видел ни голубого, ни черного — спешил, и на все ему просто не хватило внимания.
Кран уборки шасси не имеет ничего общего с переключателем зажигания (есть такая ручка на самолете, она стоит как раз рядом с краном шасси). Скорей всего, Черкасов, собираясь в полет, думал не о полете, а о вчерашнем футбольном матче. Не подготовил себя человек к ответственной работе.
И, уж конечно, молодой летчик не хотел таранить огнетушитель — его подвел глазомер…
Одно дело — знать что-то, и совсем другое дело уметь.
И никакие книжки не могут превратить человека земли в человека воздуха. Пилот рождается в труде, преодолевая трудности, испытывая разочарования, исправляя ошибки. Наблюдательность, выдержку, глазомер, собранность никто не преподнесет тебе в подарок. Эти необходимые летчику качества берутся с боем, они отвоевываются у рассеянности, вспыльчивости, лености. Они приходят к человеку в результате упорного усовершенствования собственного характера.
Почти каждый человек считает себя наблюдательным. Однако людям свойственно ошибаться, особенно в оценках тех или иных черт собственного характера. Поэтому советую каждому проверить свою наблюдательность. Кстати, это делается совсем просто. Если ты сумеешь не задумываясь правильно ответить хотя бы на половину вопросов — вот они, справа, — можешь считать, что первый экзамен летчика тобой выдержан.
— Какой же это экзамен для летчика, когда ни один вопрос не имеет отношения к авиации? — спросишь ты.
А вот какой. Прежде чем предложить эти вопросы тебе, я задал их семнадцати знакомым — людям самых различных возрастов, профессий, характеров. И только один из всех ответил без единой запинки — быстро, точно, правильно. Этот один — летчик-испытатель первого класса, старый «воздушный волк». Когда же я ему рассказал, для кого приготовлены вопросы, он одобрительно улыбнулся и заметил:
— Правильно ты придумал, старик. Только приятелю твоему надо бы не десяток, а сотен пять таких вопросов задать — пусть каждый день тренируется. Подрастет — спасибо скажет. У настоящего летчика глаз должен быть что фотоаппарат: раз прицелился — все зафиксировал, как заснял.
Последние слова старого летчика напомнили мне об одной истории военного времени.
В суровую фронтовую зиму гвардейский бомбардировочный полк был отозван на далекий тыловой аэродром. Здесь летчикам предстояло получать новую материальную часть — скоростные пикирующие бомбардировщики. Декабрь в тот год не баловал летной погодой — снегопады сменялись поземкой, а когда прояснялось и голубое небо было готово к приему самолетов, держала земля: аэродром оказывался засыпанным глубоким, цепким снегом — ни вырулить, ни взлететь. Летчики нервничали, слонялись из угла в угол и в сердцах проклинали метеорологов, как будто они были виноваты в капризах зимы. У людей заметно портился характер; ссорились даже самые закадычные друзья.