Расставались молча. Поделились продуктами, и взвод тронулся в путь.
Впереди шел Купрейчик. Он торопился еще дотемна обойти стороной танковую группу противника и побыстрее приблизиться к деревне Дедово. Разведчики двигались бесшумно: ни треска веток, ни лязга, ни даже громкого дыхания. Друг другу в затылок, держа наготове автоматы, они скользили мимо деревьев.
Когда они подошли к деревне, пошел дождь. Он все усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Купрейчик не знал, радоваться или огорчаться ему. Конечно, во время дождя подобраться к часовому будет легче, но затем идти по мокрой, раскисшей пашне, которая раскинулась по ту сторону деревни, будет нелегко.
В темноте они приблизились к деревне Дедово, и операция началась.
Лейтенант шел во главе группы, во все глаза смотрел в черную, при шуме дождя казавшуюся жуткой, ночь. Справа осталось расплывчатое пятно — это дом. А разведчики стремились к соседнему. Вот и забор. Степаныч молча подставил свою широкую спину под мокрые и грязные сапоги товарищей. Все перелезли через забор, а Степаныч и Губчик остались с этой стороны. Залегли, держа под прицелом две стороны темной, без огонька, поливаемой дождем улицы.
Часового лейтенант решил убрать сам и, сжимая в руке финку, медленно полз по двору к сараю, где, прижавшись спиною к бревнам на пустом ящике, боком к Алексею, сидел немецкий солдат. Когда до него осталось не более четырех метров, Алексей начал осторожно подниматься. Но вдруг солдат вскочил и направил на него винтовку...
19
БОЕЦ ПАРТИЗАНСКОГО ОТРЯДА
ВЛАДИМИР СЛАВИН
Наконец Володя получил первое боевое крещение. Группе бойцов, в которую входил и он, поручалось произвести взрыв на проселочной дороге, недалеко от деревни Щемыслица. Партизаны хотели отвлечь внимание ближнего немецкого гарнизона, а тем временем в другом месте провести более ответственную операцию.
Проводником группы был дед Валента, местный житель. Старик хорошо знал все окрестности. Небольшого роста, с лицом, заросшим рыжей щетиной, этот человек отличался большой подвижностью. Со старым ружьишком в руках он был вездесущ, успевал и вперед группы пройти, и по сторонам разведать обстановку. Владимир, глядя на деда Валенту, вспомнил слова командира о том, что некоторые бойцы отряда и сейчас предпочитают дробовик любому другому оружию. Улучив момент, Владимир спросил:
— Дедушка! Почему вы с таким ружьем воюете? Неужели винтовка хуже?
— Э нет! Со своей «женушкой», — дед нежно погладил цевье ружья, — до самой могилы не расстанусь. Да и палить из нее сподручней. Вижу я, малец, плохо и прицелиться как следует не могу. А так направил ствол в сторону врага — и бабах! Картечь — не пуля: обязательно поразит.
Молчавший всю дорогу командир группы нарочито серьезно сказал:
— Мы тебя, дед, попридержим во время операции на опушке, как артиллерию главного калибра. Если обнаружат нас немцы и станут наседать, вот ты и дашь по ним пару залпов. Авось подумают, что мы с собой пушку притащили.
Все рассмеялись. Старик поправил на плече ружье и побежал вперед. Володя шел без оружия, за плечами нес увесистый рюкзак. Парень думал: «Наверное, мины». Володя радовался, что именно ему доверили такой ответственный груз, и бодро шагал по лесу.
Командир спросил:
— Не устал, парень? Может, другому дадим поднести?
— Нет! Что вы! Я сам.
— Ничего! — вмешался в разговор невысокий плотный крепыш, который тоже в своем вещмешке нес что-то тяжелое. — Парень молодой, сильный, дотащит. Зато обратно пойдет налегке.
«Значит, точно — мины!» — обрадовался Славин и быстрее пошел по дороге.
В густом кустарнике, недалеко от дороги, из плащ-палаток и веток сделали шалаш. Туда вошли командир и тот здоровый парень, который нес вещмешок. Через минуту из шалаша послышался голос:
— Славин! Давай сюда свой груз!
Володя вошел, держа в руках рюкзак. Огарок свечи освещал шалаш. Командир развязал тесемки, осторожно вытряхнул прямо на траву... обыкновенный снаряд, только без головки.
«Вот так мины!» — удивился Славин. А в это время партизаны при свете огарка достали из другого небольшого мешка, который был у крепыша, головку и подготовили снаряд к взрыву.
Вскоре партизаны направились к дороге. Быстро и ловко работая лопатами, двое парней копали яму. Им помогал Славин. Другие насыпали на плащ-палатку землю, вынутую из углубления, третьи — относили ее в лес. В яму был поставлен снаряд. В него командир аккуратно ввернул головку — взрыватель, сверху положил доску. «Это для того чтобы увеличить площадь возможного наезда колеса», — догадался Володя. Затем началась тщательная маскировка «сюрприза». Владимир смотрел и глазам своим не верил: там, где только что зияла на дороге яма, ничего заметного не осталось. «Ловко работают! Попробуй найди такую мину!» — с восхищением подумал он.
Они отошли к лесу и стали ждать. Ночь прошла спокойно, и партизаны по очереди успели вздремнуть. Крепыш оказался рядом со Славиным, спросил:
— Как тебя звать?
— Владимиром.
— А меня Антоном. Фамилия — Крайнюк. Значит, партизанить только-только начинаешь?
— Да, — ответил Владимир.
Он ждал взрыва и очень волновался. Собеседник замолчал и через кустарник посматривал в сторону дороги.
— А если будет идти не одна машина, а целая колонна? — спросил Владимир.
— Ну и что? Посмотрим, как сработает наш фугас, и дай бог ноги! Тиканем подальше в лес.
Антон помолчал, потом снова заговорил:
— Здесь, конечно, место для нас не совсем выгодное. Лучше, когда лес по обеим сторонам дороги. Тогда немцы и огонь ведут в две стороны. А здесь, видишь, с той стороны дороги поле. И если придет колонна, то только в нашу сторону начнется пальба.
— А если крестьянская телега будет проезжать? Она ведь тоже может взлететь в воздух?
— Вот для этого мы здесь и сидим. Если поедет, то придется выскакивать из нашего укрытия и пускать ее в объезд. Как-то раз, помню, заложили мину у небольшого моста через речушку. Сидим, ждем. Тут, глядь, телега несется. В ней мужик сидит, кнутом коня подстегивает. Значит, торопится куда-то. Я бросился наперерез. «Стой!» — кричу, а он и меня кнутом своим чуть-чуть не огрел. Попер дальше, вот-вот на мосту окажется. На возу — смотрю — баба лежит на соломе. Ну, думаю, конец мужику и бабе, и лошади, и телеге. Жалко! Тут выскочил на мост наш командир. Поднял автомат, кричит: «Стой! Стрелять буду!» Только тогда мужик и осадил коня, а до моста метров пять оставалось. Оказалось — жену больную вез в больницу. Что тут делать? Прямо хоть плачь! Послать назад в объезд — бабу растрясет. Она и так, бедная, от боли корчится, наверное, аппендицит был. В общем, выпрягли лошадь, провела ее через брод, а телегу на руках, минуя мину, перетащили. Понесся мужик дальше.
Антон замолчал и прислушался. Со стороны деревни послышался шум мотора. Командир еще раз проверил, как расположились бойцы. Антон и еще один партизан, вооруженные автоматами, разместились на правом фланге, на бугорочке, замаскировавшись в кустарнике. Приготовился к бою и партизан с ручным пулеметом, Славин, командир группы с автоматом и дед Валента со своим дробовиком оказались в центре. Владимир на всякий случай подтянул поближе к себе лопату. Командир заметил это.
— Из пистолета стрелял когда-нибудь?
— Приходилось, — соврал парень.
Командир достал из-за ремня наган.
— На, только смотри, в горячке по своим не пальни.
Получив оружие, Володя быстро перебежал к тому месту, где находился Антон, лег и начал рассматривать оружие.
— Что? Не видел такую пушку?
— Нет, просто из такого ни разу не стрелял.
— А это самое простое дело. Вот видишь — курок. Оттянешь его, а потом нажмешь на эту штучку, и он грохнет.
Володя благодарно улыбнулся Антону и в мыслях несколько раз подряд проделал это. А шум мотора все усиливался. Было ясно, что идет автомашина, но одна или несколько, никто сказать не мог. Все напряженно ждали. Через несколько минут из-за дальнего поворота показался тяжелый грузовик. Он двигался медленно, натужно гудел мотор на небольшом подъеме. Когда подъехал поближе, партизаны увидели, что в кузове сидят три немца, в кабине еще двое. Ехавшие в кузове неотрывно смотрели в сторону леса.