Пуля взорвала его голову. И тело, обмякнув, рухнуло под копыта лошади. Я поморщился, опускаясь на колено и заглядывая под телегу.
Верно. Второй стражник. Услышав выстрел, он просто нацелился из ружья, даже не подумав подойти.
Вряд ли он собирается палить в саму телегу. Ждет, пока высунемся? Пытается понять, что вообще произошло?
Ситуация выходила за рамки моего понимания. Этим я не любил всякий конфликт с оружием. Когда ты стоишь в окружении ублюдков с мечами, ты просто не можешь придумать решение. Сейчас все еще хуже. Пока что по мне стрелять не выйдет — хотя со стен города наверняка уже направлены ружья.
— Лила! — позвал я. — Скажи Адель, чтобы прикончила того, на воротах. Либо сама этим займись. Мне плевать.
Спустя пару секунд раздался выстрел. Стражник сполз по стене на землю. Хоть что-то.
— Освободи лошадь, — вновь приказал я, направив дуло на второго торговца.
Мне было просто интересно. Насколько сильно нас схватили за яйца. Сколько людей должно умереть, прежде чем инквизиция захлебнется своей паранойей и ненавистью. Мне было интересно, что вообще произойдет в этот день.
Какие инструкции у тех, кто стоит на стенах? Уже двое крестных погибли. Они спустятся? Накроют нас залпом ружей?
Пока что ситуация не накалилась до предела. Убиты стражники, но нет явных попыток осадить город. Наверняка где-то там, за каменной оградой, стоит капитан. Смотрит за нами. Пытается принять решение. Руководствуясь лишь тем, что видит.
Я бы на месте этих ублюдков расстрелял все живое в округе города. Это самое верное решение. Плевать на варваров, плевать на все — им нужно уничтожить любое недоразумение. Такова позиция Креста.
С другой стороны, что будет, если варвары обозлятся на инквизиторов? Перестанут кормить их. Не просто перестанут — начнут выкуривать из городов, пытаться искоренить заразу, пришедшую из Холиврита в лице крестных. Что тогда? Родная страна Инквизиции кишит тварями. А в этой их ненавидят.
У капитана стражи сложное решение. А потому щелкнула упряжь второй лошади.
Когда-то я катался на коне без седла. Почти отбил яйца. Оставил кучу синяков на заднице. Один раз соскользнул, ударившись башкой о лежащий в поле камень. В этом нет нихрена приятного. Каковы у нас троих шансы уехать от города подальше на лошадях?
Есть ли смысл думать о таком?
— Лила! Прямо сейчас подготовьтесь выйти из-за телеги и сесть на лошадей. Адель пусть едет первой. Я с тобой.
— Как скажешь, — флегматично донеслось из-за спины.
Я оглядел мертвого стражника, лежащего возле меня. Сорвал кошель, больше ничего интересного не нашел. Плевать. Время сотворить чудо или погибнуть смертью идиота.
Выскочив в полный рост вперед лошадей, я вгрызся в кисть. Клыки легко прогрызли кожу.
Хрупкая корочка трескается, и кровь течет наружу.
— Хатшь!
Мана едва восстановилась после стычки с циклопом, в которой я явно превысил лимит. И сейчас новая вспышка силы заставила содрогнуться от боли. На секунду я испугался, что колдовство не сработает. Страх, который нельзя испытывать ни магу, ни вору. Страх облажаться. Сколько раз я боролся с ним, вскрывая замок и слыша за спиной приглушенные шаги?
Все выйдет.
Вязкое облако черного дыма окутало меня. Казалось, я сам задохнулся в нем. Из клубящихся потоков мрака ко мне потянулись руки, и я попятился, отмахнувшись. Рванул обратно, прочь из дыма, несущего безумие. Адель уже мчалась прочь. Удивительно, но ей удалось — даже с ружьем и мешком золота на плече. И Лила ждала меня.
Я не мог поверить в то, что нам позволят уйти. Это ведь Инквизиция. Она не отпускает нечисть. Разве нет?..
Вскочив на лошадь, я вцепился в гриву. Почувствовал, как дрожь промчалась под шкурой животного. Они ненавидят вампиров. Звери. Всегда. Боятся.
Ударив по бокам, я надеялся, что в этой стране их дрессируют так же, как дрессировали пятьдесят лет назад в Холиврите. И конь… повинуясь то ли моей неуклюжей команде, то ли страху, рванул в сторону, прочь от города, прочь от клубящейся тьмы, вызванной моим колдовством. Еще десяток шагов — и я вновь стану легкой мишенью для стрелков. Но это неважно. Пускай стреляют — лишь бы не по лошади.
Пару-тройку пуль я уж переживу.
— Ты безумец! — прокричала Лила, вжимаясь в мою спину.
«Я придурок», — хотелось ответить, но я молчал. Молчал и не верил ушам — выстрелов до сих пор не было.
Лошадь мчалась галопом, ржала, сходила с ума. Но на это плевать. Сотня шагов — а там пускай хоть сдохнет.
Главное запомнить, что в города соваться нельзя. Крест добрался и до этой страны.
Глава сорок седьмая, в которой сердце стучит
Лошади явно были рады, когда их оставили в покое. Животные не слишком любят клыкастых, хотя, казалось бы, причин на то нет. Разве что от меня все еще несет оленем?
Мы пристроились на вершине холма, среди деревьев. Город — как на ладони.
— Адель, будь добра, пригляди за лошадьми, — попросил я, скидывая сумку и усаживаясь среди корней.
— Сам-то не можешь, да?
— Ты права как никогда, — вздохнул я. — Не могу.
Лила выглядела уставшей, но все равно вызвалась набрать хвороста для костра. Учитывая, что огонь нужен ей одной — логично. Хоть мне и было довольно… не по себе от того, что Лила ушла в одиночку.
«Мог бы с ней пойти, — одернул я себя. — Нечего сейчас голову грузить».
Хотя, с другой стороны, пойди я с Лилой, Адель осталась бы одна. И это уж точно никак меня не устроило бы. Вампирессу наедине с мыслями оставлять не стоит. Что ни доверься — херню творит.
— Эй, Вангр, — позвала вампиресса, все еще стоя спиной ко мне.
Я промолчал. Отвечать не особо-то хотелось. Были вещи, над которыми стоит подумать.
— Просто к сведению. Мы с Лилой пришли к тебе только потому, что я не передала ей твои слова.
— Про то, чтобы вы ушли без меня?
— Да.
— Хорошая попытка вызвать благодарность. Ты пыталась.
— Я просто к тому, чтобы ты не думал, что Лила прямо на все готова ради тебя. Не стоит ей так сильно доверять, как ты это делаешь сейчас.
— Ага.
— В смысле, я же вижу, что тебя покорила ее милая мордашка. Большеглазая, симпатичная. Почему бы нет? Всяко лучше меня. Но не стоит из-за этого делать меня козлом отпущения.
— Угу.
— Что ты, как раз-таки, старательно и делаешь. Снова и снова. Каждый раз, когда я делаю не так, как тебе хочется или удобно, ты просто обвиняешь меня во всем. Лила поддакивает, а мои слова никто даже выслушать не хочет!
Адель наконец обернулась, дав мне возможность «насладиться» ее возмущенным лицом.
— Я понимаю, что вам… тебе важен этот ребенок. Который внутри меня. Понимаю, что я — часть пистолета, который ты сам когда-то вышвырнул куда подальше. Но ты мог бы хоть иногда прислушиваться к моему мнению?
— Я прислушиваюсь. И часто оно звучит как кусок дерьма. Не обижайся.
— Вот как… — пробормотала Адель, задумавшись, но скорее обидевшись. Отвернулась. — Как скажешь.
Я зевнул.
— Меня утомляют разговоры. Особенно сложные. Особенно с женщинами. Давай так — мы не будем особо выяснять, кто кому брат, кто сестра. Сейчас мы все в одной лодке. Лиле я доверяю по личным причинам.
— Упругая задница?
— Она была единственным человеком, который принял меня после возвращения в мир живых. Ты ведь знаешь, что такое смерть. Ненастоящая. Когда витаешь неприкаянный, лишенный тела. Как семя одуванчика, так и не нашедшее клочок земли для себя. Летишь хрен пойми где, не имея ни понятия зачем и почему. И когда я все-таки нашел кусок земли — она была единственной, кто разрешил мне остаться. Все остальные… ты, Алиса. Вы обе вели себя как суки. С чего мне вдруг довериться? Хоть она, хоть ты, хоть кто угодно еще. Лила единственная, кто хоть как-то постарался ради доверия.
— Красивая история, — с отвращением выдавила из себя Адель. — Вот только знаешь, ты не нашел клочок земли. Ты его выдрал. Силой.
— Ян рассыпался. Ты можешь в это верить, можешь в это не верить. От этого пепел вонять не перестанет. Парень сгорел, когда увидел то, что видеть не стоит.