Медленно кивнул. Ну да. Пойдет и найдет еду. Спросил:
— Тебе помочь?
— Нет… я… не планирую возвращаться.
Я посмотрел на гномку без особых эмоций. Просто бросил взгляд, окончательно улавливая оттенки ее интонаций. И девушка вздохнула.
— Ты… продал людей. Готов был отдать их жизни за просто так. И отдал, — твердо сказала Лила.
— Речь о тех парнях, с которыми мы хотели въехать в город? — я спрашивал без особого интереса. И так понимал.
— Да. О них. Ты забрал их коней, заставил одного из них умереть.
— Понятно, — вздохнул я, упираясь макушкой в дерево и закрывая глаза.
Мне не особо хотелось слушать цепочку мыслей Лилы. И так стало более-менее понятно.
Каждый из нас причисляет себя к какому-то народу. Я думал, что Лила считает себя родней гоблинам. Но когда она без проблем осталась со мной, отправив подальше братца-гоблина… когда она закрыла глаза на жестокое убийство целой горстки ее «соплеменников», я понял, что гномка не питает особых чувств к этим существам. И не злится на меня за то, что я их перебил.
Лила без проблем ужилась в городке среди людей. Помогала в кузне, пила с кузнецом вино по вечерам. Веселилась и общалась. Работала. Жила в доме людей. Существовала как человек…
В общем-то, да. Стоило догадаться, что если я совершу хоть малейшую гадость на грядке людей, гномка от меня отвернется.
Так что я сидел, погруженный в свои мысли, игнорируя залп слов, отправленных в мою сторону. Слышал лишь отдельные. О том, что я мог попытаться придумать другой выход. Мог не жертвовать кем-либо. Еще что-то там.
Наверное, я и правда был наивен, раз полагал, что Лила способна меня принять. В смысле… она ведь была первой, кто вошел в мое положение, когда я вернулся к жизни. Но прямо сейчас она отчитывает меня как ребенка или своего парня-ухажера, сделавшего что-то неправильное. Ведет себя как типичная девочка, увидевшая, что вот она — жизнь, которая немного другая. И у кого-то есть свои собственные взгляды, привычки и манера поведения.
Мог ли я никем не жертвовать тогда, у ворот? Мог ли я задуматься о ценности жизни людской? В общем-то, нет. Я не слишком верю в то, что чужие жизни много стоят. Они, по сути, не имеют цены, это правда. Их нельзя купить навсегда, как корову или колечко. Тоже правда. Но есть и обратная сторона монеты — то, что нельзя купить, не всегда будет волновать других. Кто будет волноваться о другом человеке, который не принесет выгоды или убытка?
Я видел тех людей впервые в жизни. И больше не увижу, скорее всего. Для меня вполне нормально позволить одному из них умереть на моих глазах ради того, чтобы я выжил. Чтобы Адель выжила. Чтобы Лила выжила…
Но у Лилы все иначе. Опять же, не то чтобы это должно меня волновать.
Гномка закончила бессмысленное изливание слов. Я зевнул. И Лила, увидев это, кивнула. Забросила на плечо сумку и, развернувшись, ушла.
Я бросил взгляд на Адель. И вампиресса, почувствовав это, подняла глаза, посмотрев на меня.
— Что? Я не собираюсь идти за ней, — пожала плечами девушка.
Ничего не ответил. Не собирается так не собирается.
Более злобно, чем хотелось бы, пнул каблуком землю в огонь. Костер недовольно поугас. Я отвел взгляд, посмотрев на город.
— Похоже, осталась только я? — хмыкнула Адель.
— Лучше бы вы все сдохли, — тихо ответил я.
Глава сорок девятая, в которой ведьмы холодны
Перед тем, как двигаться куда-либо, я захотел прогуляться. Не то чтобы в этом была особая необходимость. Но очень хотелось дать себе развеяться, отвлечься после нелепого расхождения с гномкой.
— Вот же сука, — бормотал я, спускаясь по склону. — И чего она взбеленилась?
Бросив взгляд на город вдалеке, вздохнул. Нет смысла злиться на девочку. Это моя вина. Забыл, какое оно — путешествие с другими людьми. Забыл, что всегда старался быть одиночкой. Забыл, почему.
Тем более, с чего я вдруг решил заботиться об этой девушке? Она бессмертна. Прожила достаточно, чтобы справляться без чужой помощи. Почему вдруг стоит брать на себя ответственность за чужую шкурку, пусть даже симпатичную?
Бред, Вангр, бред. Просто расслабься. Проблема уже решила себя. Теперь осталось дотащить обузу в лице Адель до безопасного места, а потом…
Что потом?
Я остановился, подняв взгляд к небу. Яркому, сочному небу. Зима сегодня оступилась, подарив земле свет солнца. И лучи его, окутанные рваными облаками, сияли, спускаясь на травы и листву.
Снова воровать? Ходить по шлюхам, пьянствовать, рисковать пальцами, срывая кошельки незнакомцев? Проникать в дома, вытаскивать оттуда все ценное? Сбывать это?
Существует ли в Файльге подобная профессия? Я не знал. Варвары народ честный и открытый. Даже если торговые связи с Холивритом, о которых столько шептались, подпортили натуру этой страны… могу ли я рассчитывать на образование воровских общин?
А может, заняться кулачными боями? Организм вампира позволит быстро восстанавливаться после почти любых травм. У меня богатый опыт рукопашного боя. Я могу биться даже против вооруженного человека. Это интересное зрелище. За него будут платить деньги. Я могу брать долю со ставок. Долю за посещение боя. Я не разбогатею на этом всем, но смогу жить в свое удовольствие. Пара дней драк, а потом можно неделю отсыпаться, сжимая женские тела.
Или, все же, отдать должное памяти отца? Заняться магией, алхимией. Это всегда в почете. Даже учитывая, что я вампир… Я мог бы заняться исследованиями. Поумнеть, наконец. Стать тем, кем хотели видеть меня родители. Ученым. Колдуном. Или магом. Кем угодно — если за это получится брать деньги.
Передо мной открыто огромное множество путей. Я могу не возвращаться к воровству. Дрянной профессии для отбросов. Пусть даже профессиональные кражи своего рода искусство, я не хочу проживать вторую жизнь в этом болоте. Вечные побеги, попытки выкрутиться из дерьмовых ситуаций, желание сорвать куш. Азарт. Каждый день им пропитывается. Не хочу.
Я выдохнул. Пускай будь что будет. Для начала надо разобраться с Адель.
Собираясь вернуться к костру, услышал чей-то вскрик. Не то чтобы для меня это что-то необычное. Но стало интересно. И я, повинуясь интересу, двинулся к источнику звука.
Приминая сапогами траву, морщась от солнечного света, я оказался у края углубленного оврага. Внизу не было ничего особенного — ни рухнувших деревьев, ни скопища камней, ни чьего-то лагеря. Лишь двое. Мужчина и женщина. Я опустился на землю, присматриваясь.
Кричал явно он. Девушка же стояла спокойно, умиротворенная и недвижимая. Словно листик в луже, не тревожимый ветром. Она глядела на мужчину с безразличием. Во всяком случае, так казалось сверху.
— Не смей этого делать! — с вызовом, но все же испуганно сказал незнакомец. — Мы честно договорились… Ты не имеешь права!
Я не слышал, что ответила девушка, но мне и не было особо интересно вникать в их проблемы. Впрочем, все равно прилег, чтобы наблюдать за развитием событий в удобной позе.
— Да что ты?!.. — мужчина будто задохнулся от возмущения. Такой эксцентричный и яркий жест волнения… присущий больше женщинам, на мой взгляд.
Девушка продолжала сохранять спокойствие. Говорила, говорила… и едва ли не с каждым движением губ незнакомец все более терял самообладание.
Оба говорили на холивритском. Не то чтобы это удивительный факт, учитывая, что мы рядом с городом, кишащим Инквизицией. Но от того ситуация была интереснее.
— Если ты нарушаешь условия, то что мешает мне их нарушить?! — мужчина вытащил из-за пояса кинжал. Кривое лезвие, которое вовсе не блестит под солнцем. Матовое.
Металл явно не был обычной сталью. Я с уверенностью мог сказать, что если воин носит с собой что-то подобное — он уверенно владеет оружием. Либо же богатенький придурок. В одежде незнакомца я не видел примет толстого кошеля, так что можно не сомневаться, что разъяренный какой-то несправедливостью успешно совершит суд над девчонкой.
Быстрый шаг в ее сторону. Взмах кинжала. Незнакомый металл уверенно прорезает воздух, апперкотом желая вонзиться в нежную плоть. И я успел лишь усмехнуться.