К несчастью, церковники не знали, что есть еще один член семьи. Мальчик с огненно-рыжими волосами и незапятнанными руками. Его часто навещали кошмары. И ему до ужаса хотелось найти лекарство.
Вина за то, что не смог спасти родителей. Страх того, что его однажды найдут…
И, конечно же, никто не знал, как именно этот мальчик попытался вылечиться. Из свидетелей остался лишь он сам.
Глава пятьдесят четвертая, в которой пес защищает
Постепенно, с каждым шагом, жар отступал. Казалось, будто кто-то намеренно окружил место битвы горячим воздухом, чтобы отпугивать посторонних. Мне лишь было интересно, чьих это рук дело — Инквизиции или вампиров?
И все же, казалось, что ранее огонь пронесся по улицам: я замечал на стенах домов следы пламени, обугленные деревяшки и сажу на камнях. Чувствуя, что неподалеку все еще идет бой, я недоумевал, кто мог выжить после такого буйства стихии.
Трупы, что попадались, были слишком обезображены. В них едва удавалось различать человека или вампира — последние были лишь немногим больше изуродованы сильнее. В силу того, что наша плоть чувствительна к огню и священному металлу.
Дома были будто вывернуты наизнанку. И вскоре, вместо унылого топтания пыли, мне пришлось переступать обломки.
Бой продолжался, я знал это. Слышал приглушенные взрывы, крики. И не понимал, где именно сражаются. Звуки доносились со всех сторон, я будто был окружен ими. Словно находился в эпицентре. Но в то же время, вокруг — безлюдно.
Я огляделся. Ни одной подсказки. Это было странно, и я хотел уйти, но вдруг услышал позади шум.
Внутри будто пружину разжало. Я отскочил, оборачиваясь и группируясь, готовясь к бою… которого не случится. Передо мной лежал скорее куль с костьми, чем достойный враг. Пустые, кровоточащие глазницы, стойкий запах крови.
Это человек. Был им когда-то. Сейчас — почти мертвый кусок мяса. Едва ли от его личности осталось хоть что-то, кроме клейма на лбу. Помечен, словно скот, чтобы и враг, и друг знали, кто такой.
Подняв взгляд, увидел: над головой мерцают дивные огни. Протяни руку — будто коснешься солнца. Только вряд ли обожжет. И взрывы, что я слышал, вторили вспышкам.
Это и логично. Они сражаются, но не в нашем мире. И не в чужом. В пародии, в жалкой карикатуре, лишенной действительности, но не избавленной от нее. Будто укрывшись в чьем-то кармане, копошатся живые, выбрасывая прочь мертвых. Я уже видел такое. Та девушка с фиолетовыми глазами, желающая отомстить за убитого хозяина дома… Создавала нечто похожее.
Я вздохнул. Опустив взгляд, заметил уже знакомого пса.
— Что, братик, не дадут нам приглашение? — спросил я, спускаясь по обломкам и наклоняясь к собаке. — Ну ничего, нам же лучше. Сбережем свои шкуры.
Потрепав его по холке, оглянулся. Еще один труп рухнул на камни и сполз по ним на землю, так и не зацепившись ни за что омертвевшими пальцами. Я хмыкнул.
— Как думаешь, малыш, у них есть деньги при себе? — спросил я у пса и, не дождавшись ответа, подошел к ближайшему мертвецу, наклоняясь над ним. — Это мы сейчас выясним.
Стоило моей руке коснуться ворота одежды, как ее перехватили.
— Помоги… — прохрипел мужчина, который еще секунду назад выглядел как труп.
Я попробовал высвободиться из цепких пальцев, но безуспешно. Испачканные кровью, они все же держали крепко.
— Чего надо? — зашипел я. — Тебе недостаточно настучали по башке? Еще хочешь?!
— Моей жене… — едва давил из себя мужчина, затаскивая мою руку к себе под ворот.
Я почувствовал холодок металла. И только пальцы умирающего отпустили — достал украшение. Медальон. Золотой.
— Мать твою, упырь, — пробормотал я. — Я не буду выполнять твои просьбы.
— Прошу… передай!..
Как для умирающего, этот инквизитор был достаточно требователен. Я, покачав головой, усмехнулся и мягко вложил ему в ладонь амулет.
— Я не беру то, что несет с собой обещания. Покойся с миром.
На секунду наши глаза встретились. Я задержал взгляд и… почувствовал, будто меня утягивает куда-то. Мир вокруг рассыпается и строится заново. Вижу все то же — обломки вокруг, следы огня, сильный жар… и голову в своих руках. И слышу хруст шейных позвонков.
Я моргнул. Мужчина был все еще жив, смотрел на меня. И шептал:
— Столэф…
— Хм. Ты слышал об этом? — мои пальцы коснулись лица мужчины. — Звиняй, мужичок. Не время для этого.
Его шея с хрустом свернулась. Знакомый звук. Не только потому, что я слышал его много раз. Но и потому, что я заранее узнал, как будет звучать смерть этого мужчины.
Столэф… Это название города, в котором я долгое время жил. Там же была и шайка воров, с которой я водился. У нас был принцип — забирая вещи, мы не берем то, что несет с собой обещания. Памятные подарки, обереги, талисманы… Это все оставалось нетронутым. Таков наш закон. Этим мы отличались от обычного ворья.
Странно, что кто-то еще знает об этой традиции. Может, наследие моих старых знакомых до сих пор живет…
Пес как-то необычно на меня смотрел. Будто с четким пониманием того, что я только что убил. Его взгляд будто подчеркивал это, и не совсем ясно: то ли укоряя, то ли поощряя.
— А, да, ты ведь не видел такого от меня? — я отряхнул руки и присел, уложив ладонь на голову собаке. — Еще и не такое можешь увидеть. Но не переживай, мы с тобой в хороших отношениях.
И пес тяфкнул. Будто довольный.
— Посидим, подождем, братик, — усмехнулся я, усаживаясь на землю и опираясь спиной на обломок балки. — Вряд ли это продлится долго…
***
Наверное, я задремал. В какой-то момент мне открылась поляна, вся цветущая и пахнущая. Ощущался запах роз. Летали насекомые, щебетали птицы.
Перед лицом кружила особенно крупная мошка. Выписывала причудливые узоры в воздухе, будто стараясь привлечь внимание. Я стоял, недвижим, и смотрел на назойливое насекомое.
— Чего тебе? — спросил, когда мошка пролетела совсем близко от глаз.
— За мной! — неожиданно раздался голос, и крылатый рванулся вперед, едва не скрывшись в потоках воздуха.
Я пошел следом. Недовольно вышагивал меж розовых кустов, шуршал сапогами в траве, стараясь успеть за насекомым.
— Стой!
Но оно не торопилось останавливаться. Летело дальше, минуя цветы и кусты, оставляя без внимания трупы.
Чем дальше я шел, тем больше вокруг было мертвецов. Я не вглядывался в них, но казалось, что они наблюдают за мной. Лежат неподвижно, пристально глядя вслед.
От этого пошел мороз по коже. Мошка летела все дальше.
Не знаю, сколько времени я шел. Наконец, мой «проводник» остановился.
— Это здесь, — сообщил мне неизвестный голос, который я никак не хотел связывать с насекомым.
Передо мной был мертвец. Похожий на всех, что я видел до этого, но с новой деталью. Он стоял на коленях, запрокинув голову, а в рот его был просунут клинок меча. Огромный двуручный меч, упираясь гардой в щеки, пронзает тело и входит в землю, не давая покойнику осесть.
Я почувствовал отвращение. Подойдя ближе, коснулся рукояти меча.
— Ты не должен так стоять, — сказал я, сжимая пальцы и вытягивая меч, с трудом освобождая мертвеца.
Отбросив железку, я увидел, что убитый все еще стоит на коленях. Только теперь его шея ровная, а глаза устремлены на меня.
— Джордан?..
Мой голос упал до шепота, я сам не мог сказать, почему. Будто что-то сжало горло.
— Защити дитя. Насекомое покажет тебе верный путь. Следуй ему, — прохрипел мужчина, лишь после этого упав в густую траву.
Я открыл глаза, обнаружив вокруг себя незнакомцев. Они все выглядели странно: бледная кожа; разные глаза, насыщенные красками; просторные одеяния, без следов боевого снаряжения. Лишь у одного на поясе висели ножны с коротким клинком.
— Кто ты? — спросили на языке Файльга, выражая явное презрение.
Я сказал, что вампир, и меня пнули. Я вскочил. И пес, до того сидевший смирно, вдруг зарычал, скалясь на незнакомцев.
— Кто вы? — с той же интонацией спросил я.