***
Киор привел меня в чувство. Его лицо, перепачканное кровью, смутно напоминало о чем-то, но голос, оставшийся прежним, мягким и насмешливым, убеждал в том, что все по-прежнему.
— Вангр, приди в себя. Очнись, Вангр…
Меня шлепали по щекам. И я недовольно поморщился, отвечая невнятным мычанием.
— Очнулся? Молодец… — Киор разогнулся, встав надо мной. — Перед тем, как все вернется на свои места, я хотел бы поговорить с тобой. Хотя бы выслушай, прошу…
— Слушаю… — пробормотал я, пытаясь подняться, но совершенно безрезультатно: не хватало рук.
Белый помог мне, вернув меня на кровать. А затем, посмотрев с каким-то странным беспокойством, начал:
— Вангр, я не против того, что ты владеешь этим телом. Ты справляешься. Неидеально, но не так уж и плохо.
— О чем ты?.. — мне было сложно говорить, но я не понимал, чего от меня хочет ублюдок, лишивший клыков.
— Дослушай, — Киор нетерпеливо шлепнул ладонью себя по ноге. — Я проснулся и я хочу вернуться. Мы можем делить эту ношу на двоих. Но ты должен дать мне слово, что будешь считаться со мной.
— Блядь?.. — у меня не вышло внятно построить какой-либо вопрос, но я вложился эмоциями.
— Вангр, ты не понимаешь? — Киор нахмурился. — Это я, Ян.
Некоторое время я смотрел через пелену болезненной мути. На эти точеные черты лица, на белые волосы, белые глаза… а потом меня взял смех. Я смеялся, хрипло, чувствуя, как воздух продирает горло, как толчками выходит из груди.
— Ты… шутник… — выдавил из себя, не удостоив большей похвалой.
— Я Ян Стромовски. Моя душа находится в паразите. Глазе грифона, который достался тебе от Джордана. И я серьезно прошу тебя, Вангр, принять паразита обратно в свое тело. Мы сможем существовать вместе. Мне нужно лишь твое слово. Потому что я не хочу убивать тебя так, как убил Киора.
— Докажи, — серьезно потребовал я.
Белый пожал плечами. И через секунду его глаз вывалился, шлепнувшись о щеку. Я наблюдал, как комок плоти ползет по нитям мышц, идущим от глазного яблока; спускается на губы. Как тело Похитителя голосов вдруг падает, обмякнув.
Я лежал и смотрел на труп. Пока ко мне по ножке кровати не взобрался на удивление липкий комок мяса. Воспоминания кое-как ожили. И я вспомнил, почему на лице Белого была кровь.
Паразит заметно вырос. Видимо, наевшись вдоволь Киором. Под мясистой тканью заметны были жилки, пульсация крови… Подозреваю, не только моей.
Орган, совершенно не напоминающий глаз, взобрался на меня. Пополз по голой груди выше, к бинтам. И через них — к лицу. Я поморщился, когда кусок мяса начал проталкиваться в глазницу, опустевшую когда-то.
Некоторое время ничего не происходило. Лишь незначительная возня в моей голове. А затем…
Вспышка боли. Яркая. Словно каждый кусочек башки пронзило. Сотни игл, пробившихся в одну секунду. Я невольно вскрикнул. А затем увидел яркий свет — второй глаз вновь был со мной.
«Вангр?» — услышал в голове голос Яна.
«Я», — мысленно буркнул в ответ, не будучи уверенным, что мои мысли могут быть услышаны.
«Отлично, — с облегчением вздохнул южанин. — Так нам будет гораздо легче общаться и понимать друг друга».
«Мне нужны объяснения, парень, — сообщил я. — Как можно скорее и как можно более детально».
И объяснения не заставили себя ждать…
***
Он боялся. Не только смерти, но и того, что осталось далеко позади нее. Вампиров.
Ян Стромовски никогда не был смелым человеком. Страх не чужд его душе, и как бы он ни опьянялся куражом, ужас продолжал держать его глотку.
В тот день южанин увидел слишком много правды о вампирах. Его душа не выдержала. Но не сгорела, как я думал… Ян пожелал сбежать, это желание сбылось. Его душу принял в себя паразит, являвшийся вторым глазом. Бездушный организм, не способный мыслить, живущий лишь инстинктами… таким является любой орган грифона.
Стромовски сам долгое время думал, что мертв. Не осознавал себя, пребывая в спячке, лишь сегодня пробудившись от долгого сна, казавшегося ему бредом. Он видел все мое приключение, но не мог на него влиять, не мог ничего выражать. Лишь наблюдал.
Мучительно, должно быть. Мучительно видеть, как умирает любимая девушка — Алиса. Как ее место занимает иная. Быть безмолвным свидетелем всего происходящего. И даже когда я целовал голую грудь, которую когда-то ласкал южанин, ему оставалось молчаливо бредить странными видениями.
Он очнулся, когда Киор выдрал мои клыки. Вид этого вампира напомнил ему прошлое. Напомнил борьбу за Алису. И Ян пробудился, чтобы сразиться вновь.
Хоть в этот раз было и не за что…
Я сидел на кровати, мрачно глядя на труп Белого.
«Значит, таков он — вампир без клыков? Смертное создание, посвященное в таинства магии… но не способное насладиться ими вдоволь», — думал я, пытаясь уложить картину в голове.
«Главное, что ты жив, — возразил Ян. — Нам надо найти ребенка».
«Прав ты. Но не думал об Айви? Я без рук ничего с ней не сделаю».
«Кажется, ты умеешь выкручиваться», — хмыкнул в голове голос Стромовски.
Я услышал, как открывается дверь. На меня посмотрели грустные глаза Осина.
— Ты убил Беловолосого? — тоска, сочащаяся из его голоса, заставила поморщиться.
— Я просто закончил то, что он начал, Осин. Здесь нет ничего личного.
Говорить было непривычно. Клыков не хватало. Но оборотень, кажется, меня понял.
— Я скажу об этом Ае’Оа. Она сможет сказать, что делать дальше. Его смерть не входила в планы.
— Уж извиняйте, — буркнул я закрывшейся двери.
Ае’Оа — наставница. Колдунья, управляющая ветром. Та самая девушка с бельмами на глазах. Мне она казалась жутковатой, но только поначалу. Ее мысли глубже, чем можно ждать. Может, меня убьют, но скорее — что-то иное. Я не мог ничего предсказать. Оставалось лишь откинуться на подушки и закрыть глаза. Хотелось побыть в покое перед тем, как моей судьбе вынесут вердикт.
Глава пятьдесят девятая, в которой история кончается
— Ты убил его, — тихо сказала Ае’Оа. — Жестоко и тихо. Вижу, он лишил тебя клыков…
Они — мои зубы — лежали неподалеку от кровати, на полу. Как ненужный мусор, который придется кому-то прибрать.
Наставница молчала. Долго. Стояла и смотрела, но не на труп — на меня. Я не мог выдержать этот взгляд, не мог его встретить. И легкие колебания воздуха вокруг… только утяжеляли груз вины. Ветер касался меня, обвивался вокруг горла.
Пока не сжал.
— Зачем его было убивать? — Ае’Оа подошла ко мне, протягивая руку, движением пальцев перекрывая возможность дышать.
Я был полностью в ее руках. У меня не было ничего, чтобы защититься. Не было возможности даже схватиться за горло, пытаясь освободить его от пут ветра. Не мог ничего сказать. Перед глазами начинало темнеть, и я невольно дернулся, сбросив одеяло на пол.
— Дай ему сказать, — попросил Осин, и ветер ослаб.
— Я не мог себя контролировать… — прохрипел я. — Это была случайность. Я не хотел лишаться клыков…
— И ты убил того, кто должен помогать нам? Кто должен помочь покровителю вернуться в наш мир, набраться сил… Ты хочешь исполнить предназначение так скоро? Убить Люцифера?
— Я ничего не хочу. Я просто защищался, даже не зная точно, кем является Киор сейчас.
Ае’Оа вздохнула. Ветер ослаб, и воздух в комнате вновь застыл. Девушка отвернулась.
— Я не смогу многому тебя научить. Когда раны заживут, и ты окрепнешь — уходи отсюда. Нельзя позволить еще одной смерти случиться. Осин пойдет с тобой и поможет, чем сможет. Научит тому, что знает.
— Но…
— Магии Разрушителей я не хочу тебя учить. Киор был моим другом. Это будет несправедливо по отношению к нему.
Я опустил взгляд. Это было справедливо. Невозможно просить чего-то большего после того, что случилось. И все же, внутри так много… чувств. Слов.
Я промолчал. Хоть это далось нелегко. Ае’Оа кивнула и вышла. Остался только Осин. Оборотень сел на стул, не глядя ни на меня, ни куда-то еще.