— Прости, что так вышло, — пробормотал я.
— Ты стал таким слабым после потери рук? Или всегда склонялся перед другими?
— Я… — хотелось что-то ответить, но в этот раз слов не нашлось.
— Понятно. Не жду ответа, Вангр. Как бы там ни было, мне нужно будет тебя научить общаться с другими даже без рук. Быть может, не сразу сможешь, но калечность не должна тебе мешать.
— Постараюсь, — буркнул я, падая на окровавленную подушку.
Понятное дело, без рук я стал ничтожеством. Мне было сложно это отрицать даже перед самим собой, что уж перед другими… Если я упаду, я не смогу зацепиться ни за что. Если меня будут бить, я не смогу ответить…
Или мне теперь нужно прибегнуть к магии? Рухнуть перед ней на колени, умоляя простить за долгие годы презрения? Ха, тогда я стану еще более ничтожным.
Все, что остается в такой ситуации, — собрать остатки сил и приумножить их. Использовать магию, но не думая об извинениях. Делать то, что могу. И не бояться. Ведь мне больше нечего — без рук я уже стал тенью. Смерть не важна.
«Ты прав, Вангр», — прошептал в голове Ян.
***
Истории кончаются, а раны заживают. И то, и другое оставляет шрамы. Я уходил из поселения рампивов, так и не научившись почти ничему. У меня появился новый друг, и почему-то мне хотелось назвать его последним. А еще… последняя цель. Нагнать Айви. Попытаться вернуть то, что так важно.
— Куда мы пойдем? — спросил Осин, когда мы развели костер, чтобы обогреть свои кости.
— Куда?.. — задумчиво спросил я, оглядываясь.
Мошка не заставила себя ждать. Вон оно, пронырливое насекомое, которое в последнее время все чаще появляется перед моим носом.
«Следуй за ней, Вангр, она приведет к судьбе Джордана», — сказал однажды Ян.
И я прислушался к этому совету. Не знаю, откуда южанин знал то, что я не знаю… но его словам хотелось верить.
— Мы пойдем туда, — кивнул в сторону, показывая подбородком направление.
— Зачем?
— Нужно постараться вернуть одну беременную, сошедшую с ума девчонку.
— Понятно, — кивнул Осин. — Если это та девица, о которой я помню, нам придется торопиться.
— Скорее всего, — улыбнулся я. — Но ее всегда можно будет отследить, это не проблема. Она частенько будет оставлять позади трупы и пугающие байки.
— Ты ведь знаешь, в чем разница между старым вампиром и тем, что лишен клыков? — Осин мрачно ткнул палкой в угли. — Твои раны будут заживать плохо, даже если пить кровь. Если девица отгрызет твои ноги, ты можешь легко умереть от заражения крови… или ее потери. Старый вампир мог бы выжить, даже если у него выпали клыки. Но ты… искалечен. И ты слаб. Будешь таким до конца жизни.
— Я убил одного вампира без клыков, — усмехнулся я. — И я не забуду, какую судьбу он мне подарил. Именно поэтому ты здесь, Осин, верно? Чтобы я не сдох как идиот?
— Почти, — мягко улыбнулся оборотень. — Этой ночью будет холодно. Нам нужно обогреться.
— Как крысы зароемся в мусор. Он греет лучше всего, — вздохнул я, жалея, что не могу запахнуться в плащ получше. Ветер пронзал.
Пронзал — как, наверное, мог бы пронзить клинок Осина. Короткий меч, зажатый в ножнах, заботливо накрытый полой плаща. Каждый раз, когда я смотрел на это оружие, амулет Плачущего на груди странно вздрагивал. И даже не было возможности достать его из-под рубахи, чтобы понять, в чем дело…
— Осин, обнажи клинок, — попросил я, неожиданно для самого себя.
— Пожалуйста, — вежливо ответил оборотень, плавно вынимая меч и направляя его острием на меня.
— Красиво, — прошептал я, внимательно разглядывая металл.
На нем виднелись странные разводы. Будто разноцветные жилки. Это не обычная сталь, но и совершенно не похожа на святую.
Я смотрел, чувствуя, что амулет Спящего дрожит все сильнее. И в какой-то момент все мое внимание полностью ушло в меч. В плавность его линий, остроту лезвия…
Кровожадность. Страсть. Каждый удар этого меча отнимает одну жизнь. И дарит ее обладателю.
Страх. Вот, что я почувствовал, когда в голову пришло это осознание. Поднял взгляд на Осина… помню, как он посмотрел на меня. С вечной улыбкой вежливого засранца.
— Ты понял больше, чем хотел бы, да, Вангр?
— Этот меч… — я нахмурился, не веря тому, что промелькнуло в голове.
— Это особенное оружие. Не меч, а проклятие… — улыбка оборотня стала еще шире, он провел кончиками пальцев по клинку. — Некоторое оружие не создано ни для тренировок, ни для дружеских поединков. Рассказать побольше?
— Давай…
И он поведал. Поведал меньше, чем я увидел. И все же, достаточно, чтобы я мог наконец-то полностью осознать суть этого оружия.
Воины используют самые разные способы убийства. Смертельные орудия, в которых живут чьи-то души… Освященный металл, позволяющий разрезать нечто большее, чем плоть. Обычная сталь, что угрожает лишь телу.
В руках Осина действительно было не просто оружие. Это было проклятие. Порча, воплощенная в бессмертном металле. Этот клинок не сломать, не расплавить. Но он не верный спутник — а безумный убийца, жаждущий отнимать жизни.
— Каждый удар должен отнять чью-то жизнь. Если однажды я замахнусь этим мечом, но не отниму ничью жизнь одним ударом… я умру сам. И тогда клинок получит мою душу, в качестве уплаты за верную службу, — рассказал тогда Осин.
— Разве нет способа избавиться от меча?
— Как только я его брошу, моя душа будет вырвана из тела. Как только я умру от старости или ран, моя душа впитается в клинок. И как только я промажу или не смогу убить одним ударом… — оборотень замолчал, заворожено глядя на меч. — Его лезвие всегда остро, клинок ничто не сломает. И каждый развод на нем — чья-то душа внутри. Признаюсь честно, когда-то это оружие было моей целью. Я потратил очень много сил, чтобы достать его. Я верил, что оно подарит мне невиданную силу. Но оказалось, что оно несет лишь страх. Когда ты молодой, редко задумываешься над будущим своей души. А для меня теперь… даже нет смысла думать о таком.
Я не знал точно, раскаивается ли Осин. Даже если так — он все еще смотрит на своего убийцу с любовью и страстью. Так что, возможно, оборотень нашел свое счастье. Пусть оно и безумно.
***
Зима наконец-то проявилась. В Файльге пошел снег. Безрадостное событие. Нам пришлось идти медленнее, ведь сугробы мешали шагать, а мошка то и дело пропадала в клубах мороза. Я точно не знал, нормальны ли такие холода здесь; а спрашивать у Осина не было охоты. И потому лишь молча шел, отвечая на вопросы и слушая рассказы.
Практиковаться в магии не выходило. Мой спутник был Созидателем, а я — Разрушителем. Не самое подходящее сочетание для обучения. Иногда я чувствовал, что внутри что-то готовится пробудиться, но потом оказывалось, что это лишь голод.
Как на зло, после потери клыков я стал испытывать его гораздо чаще. Хоть мы и питались в селениях, попадавшихся на пути, я не чувствовал себя сильнее. Казалось, я слабел с каждым днем все больше.
«Это нормально», — сказал Осин. И я знал, что это нормально. Потому что я калека. А калека обречен на медленное угасание.
Неужели это то, с чем жил Киор? Вампир без клыков, постоянно теряющий силу?.. Каким образом Белому удалось стать генералом армии Люцифера, почему он обрел такой авторитет? Неужели в нем было столько силы, что даже без клыков Киор оставался пугающим и опасным?..
Эти вопросы беспокоили меня, но лишь до определенного момента. Я спросил об этом Осина. И он сказал, что белые вампиры лучше всех способны поглощать силу других вампиров. Я вспомнил, что пожирал фиолетового. Спросил, почему это не дало мне большой силы. И Осин рассмеялся так, будто я пошутил.
«Съесть кусок чьей-то силы недостаточно. Надо уметь пожрать душу. Целиком и полностью. Из вампиров на это были способны лишь белые, им для этого даже не нужны клыки. К счастью, этот вид сейчас вымер. Киор был последним».
И я успокоился. Значит, моя судьба — угаснуть. Не такая уж и трагедия.