— Дерьмо, — она рассмеялась. — Её лица даже нет на картине? Серьёзно?
Ник кивнул.
— Всё, что там видно — это её нога и часть халата.
Когда Надя снова расхохоталась, Ник добавил:
— …Как бы то ни было, их главный повод для беспокойства в отношении картин заключался в том, что художник мог быть преступником. Теперь, когда они думают, что поймали убийцу, ничто из этого не будет приоритетом.
— Есть ли какая-то причина, по которой они могут проверить парнишку? — спросила Надя, кивнув подбородком в сторону Гаррисона. — Можно ли позволить ему застрелить её?
Ник пожал плечами.
— Я уверен, что всё в порядке.
Надя посмотрела на Гаррисона Кингсворта, который всё ещё стоял, скрестив руки на груди. Теперь он оглядывался по сторонам, словно не мог поверить, что никто не обращает на него внимания.
— Ну и что? — поинтересовалась Надя. — Как тебе такой расклад?
— Сюда едет мой отец, — сказал он, нахмурившись. — Я уже позвонил ему.
— Ну и что? Перезвони ему.
Гаррисон покачал головой и нахмурился ещё сильнее.
— Уже слишком поздно, — он бросил на Ника угрюмый взгляд. — В любом случае, ты упускаешь главное. Он должен увидеть её. Он должен знать, что это я убил её… и почему я это сделал.
Надя вздохнула, как будто имела дело с гораздо более маленьким ребёнком, чем на самом деле.
— А ты не можешь просто сказать ему? — предложила она. — Скажи ему, что она приставала к тебе, а ты её застрелил. Скажи ей, что мы позаботились о теле…
— Нет!
— Но почему? Какое это имеет значение?
Он сердито покачал головой и сложил руки на груди.
— Это не одно и то же… — сердито начал он.
— Жизнь всегда сводится к компромиссам, малыш.
Нахмурившись и всё ещё размышляя, вампирша наблюдала за лицом Гаррисона.
— Мы могли бы сфотографировать тело, если только никого из нас не будет в кадре, — предложила она. — Твой отец поймёт, в чём дело, если ты покажешь ему лицо этой мёртвой гибридной сучки, — она показала пальцем на Уинтер, по-прежнему держа дробовик на плече. — Мы можем убить её где-нибудь в другом месте. В месте, которое не имеет никакого отношения к твоей семье…
— Нет, — отрезал Гаррисон. — Я плачу. Я говорю, как мы это сделаем… и я говорю, что мы убьём её здесь. Он должен это увидеть. Ему нужно это увидеть. Или сделка отменяется.
Ник, нахмурившись, уставился на мальчика.
Ему стало немного не по себе, когда он осознал, что, возможно, всё-таки понимает происходящее.
— Это ты фанатик Дмитрия Йи, не так ли? — сказал он, и голос его зазвучал холодно. — Не твой отец, как думает твоя мать… ты. Ты тот, кто купил все книги, посмотрел все видео… кто поклялся в верности крови, чистоте и прочем дерьме.
Губы Ника непроизвольно скривились, когда он взглянул на Уинтер.
— Я также думаю, что это ты рассказал обо всём своему отцу… а не наоборот, — сказал Ник. — Держу пари, ты сделал всё возможное, чтобы привлечь его к этому делу, зная, что Дмитрий Йи, вероятно, сам предложит отсосать тебе, если ты привлечёшь в его секту губернатора Охраняемой Зоны Нью-Йорка. Какой переворот, я прав? Ты, наверное, думал, что преуспел… по крайней мере, пока не узнал о неловком маленьком фетише Гэвина в отношении гибридных кисок.
Взгляд Гаррисона сделался убийственным.
Однако он ничего не сказал, только крепче скрестил руки.
— Ну и… что теперь? — спросил Ник.
Он указал на лежащую на полу Уинтер, на этот раз не глядя на неё.
— …Это должно заставить папку подчиниться? Заставить его вновь посвятить себя делу?
Он помедлил, когда парнишка промолчал.
— А если папаша откажется? — поинтересовался Ник. — А что, если губернатор Гэвин разозлится, что ты убил его горячую подружку-гибридку, чтобы умилостивить своего долбаного Богочеловека? А что, если у него нет твоей кровожадности? Что, если он отныне не согласится подчиняться?
— Тогда он тоже умрёт, — отрезал парень.
Ник замолчал, уставившись на него.
Гаррисон смотрел прямо на него, не смущаясь.
— Он не скажет «нет». Неужели ты думаешь, что он предпочтёт мне какую-то мерзкую, грязную сучку? — он посмотрел на Уинтер так, словно она вызывала у него омерзение. — У него были десятки таких шлюх. С чего бы ему переживать?
— А как насчёт следующей? — мягко произнёс Ник. — Ты и её собираешься убить?
Гаррисон повернулся к нему, и его голубые глаза сверкнули.