***
Четыре часа спустя, переодевшись, он выбрался из тёмной, заросшей водорослями воды примерно в дюжине ярдов от того места, куда вошёл в первый раз.
Он не лгал своему мнимому ангелу-хранителю из Квинса.
Вода, несмотря на ядовитые водоросли и токсичные испарения, не беспокоила его.
Затянутое дымом небо беспокоило его ещё меньше, хотя запах и того, и другого был не совсем приятным. Ник обычно приносил с собой затычки для носа, когда вспоминал — возможно, по психологическим причинам, а не по практическим, поскольку это не слишком помогало избавиться от запаха, учитывая, кем он был.
И всё же, несмотря на раздражение, запахи были не так уж важны.
Они стали ещё менее важны, когда он поймал волну.
Несмотря на всю правдивость его слов, вода вызывала зуд кожи, если он оставался в ней слишком долго.
В конце концов, это ощущение начинало беспокоить его настолько, что забирало большую часть веселья и хаотического удовлетворения, которое он получал от катания на сильном прибое.
Сегодня дождь ослабил зуд настолько, что ему удалось задержаться на несколько часов дольше обычного. Часто дождь бывал таким же ядовитым, как и океанская вода, но сегодня он приносил некоторое облегчение. Облака, должно быть, пронесли этот дождь по меньшей мере несколько сотен миль, прежде чем сбросить свою ношу на Ника — вероятно, из Канады или Новой Англии.
Его кожа всё равно была раздражённой от загрязнённой морской воды, хотя его регенеративные способности уже работали над ожогами, покрывавшими часть его кожи.
К тому времени, как он вернётся домой, всё будет выглядеть так, будто там вообще ничего не было.
Но сейчас он был немного краснолицым и раздражённым.
И да, его кожа зудела.
Подойдя к воротам безопасности, он схватил карточку, которую прикрепил к своему гидрокостюму, и поднял титановую доску, которую он купил, чтобы её не разорвало волнами. Стерев с неё слой осадка, он провёл карточкой над считывателем и подождал, пока загорится зелёный огонёк.
Как только это произошло, он шагнул к порталу, где силовое поле должно было отключиться.
Потрескивающий, почти живой ток отступил вокруг прозрачной полностью органической двери, которая была частью внешней системы защиты купола.
Ник подождал, пока на двери загорится зелёный огонёк, и толкнул её внутрь.
Войдя в кабину дезактивации, он тряхнул головой и вздохнул, когда включились распылительные шланги, смывая ядовитую морскую воду и дымный воздух. Он просто стоял там, расслабляясь в чистом физическом удовольствии, пока жёсткие струи били по нему со всех сторон. Он опустил голову так, чтобы большая часть этих струй била прямо в скальп, смывая водоросли и морскую воду с каждого дюйма его головы.
Затем он поднял руки, позволяя воде омыть каждый дюйм гидрокостюма, а затем и доски.
Через несколько минут последовала серия гудков, сообщивших ему, что процесс завершён.
Ник постоял там ещё несколько минут, ожидая, пока тёплый воздух высушит его.
Он провёл пальцами по волосам, энергично тряся головой, чтобы ускорить процесс. Тем не менее, весь конвейерный механизм закончился относительно быстро.
Он снова поднял доску для сёрфинга, как раз когда сушилка выключилась, и дверь вспыхнула зелёным светом, сообщая ему, что он волен покинуть камеру обеззараживания.
Он вышел из кабинки и вернулся под тенистый навес.
Он припарковался в подземном гараже прямо под тем местом, где стоял сейчас.
Тот, кто планировал выход из купола, сделал это очень дружелюбно к вампирам. Ему вообще не приходилось выбираться на солнце.
Несмотря на это, Ник поймал себя на том, что смотрит на зеркальные окна здания прямо перед собой, используя отражение, чтобы бросить короткий взгляд на искусственное голубое небо и белые кучевые облака, отражавшиеся в одностороннем стекле.
Внутри купола было легко забыть, каково там, снаружи.
В эти дни только вампиры отваживались выходить наружу.
Вампиры и изгнанники, но последние никогда долго не протягивали.
Изгнание в эти дни было равносильно смертному приговору.
Перехватив доску, Ник направился к туннелю слева от себя, где находились лифты, которые могли доставить его на нижнюю парковку. Он как раз вошёл в стеклянные двери нижнего вестибюля здания, когда кто-то многозначительно кашлянул.
Он замер, повернув голову.
Его ангел-хранитель сидела за столом в форме гриба, на маленьком табурете в форме гриба, в передней части кофейни за стеклянными дверями здания.