Еще через мгновение Этьен побагровел. Потом побледнел. И, дрожа осиновым листочком, присел на краешек своего дивана, подальше от окна.
— Я передам, чтобы дорогу лучше выбирали, — Эвелина смотрела на него долгим нежным взглядом. Как кот на миску свежайшей курятины. Или как волк на молоденького барашка.
Этьен молча взирал на нее. А затем потупился — и принялся разглядывать остатки шоколада на полу.
— Будь так любезна, передай, — пришла я на выручку, хотя мне и самой хотелось скромно опустить глаза.
Ибо увиденное повергло меня в крайнее смущение. И перевернуло с ног на голову мое представление не только о боевых доспехах, но и о моде при дворе Эльфира вообще.
Представьте себе смуглую красавицу с темными, как переспелая вишня, глазами, с пунцовыми порочными губами и распущенными по плечам каштановыми волосами. Представили? Замечательно. А теперь добавьте к получившемуся образу то, что вместо обычного платья — ну, или хотя бы обычных боевых доспехов, какие полагаются стражам королевы — на ней не было почти ничего. За исключением пары металлических пластиночек на крупных цепочках, кое-как прикрывающих роскошный бюст, да двух кольчужных треугольничков двойного плетения, позвякивающих там, где должны находиться дамские панталоны. Вся эта прелесть была почему-то оторочена волчьим мехом, а за спиной в ременной петле дремал внушительного вида фламберг, размером едва ли не с саму Эвелину.
Я задумалась о том, как мог вырядиться в дорогу Альберт. Не буду скрывать, мне стало вдруг интересно поглядеть на сильную половину стражей спокойствия.
А, вот и он сам!
— У вас тут все в порядке? — мягкий, завораживающий голос шикарного мужчины.
Я не сдержала разочарованного вздоха: этот красавчик, как назло, был с головы до ног упакован в мышастого цвета одеяние. Невзирая на теплую погоду, крепкие плечи укрывал плащ из волчьих шкур.
— Да-да, конечно, — проворковал Этьен и обольстительно улыбнулся.
Хм. А я так и не отрепетировала, как следует улыбаться королю светлых эльфов.
…Дальше ехали без приключений. Я смотрела в окно на проплывающие мимо поля, на знакомую с детства двугорбую гору с парой лысоватых вершин. Рощи были окутаны зеленым дымом распускающейся листвы, кое-где в овражках собирался реденький туман. А в небе уже проклюнулась половинка луны… Так часто бывает, еще день — а она, вестница ночи, уже поджидает в нетерпении того часа, когда обретет силу тьма.
Мимо кареты, в авангард отряда, лихо пронесся Альберт на вороном коне. Эвелина — все в том же облачении — элегантно прогарцевала мимо, но затем вернулась и жеманным тоном придворной спросила:
— Как вы находите путешествие, дорогая?
— Э… Прекрасно, прекрасно, — я все никак не могла привыкнуть к столь щедрой демонстрации обнаженного тела. Впрочем, эльфы не только не возражали — но, похоже, даже не слишком-то удивились. Может, в Светлом лесу принято так одеваться?
Разговор, так и не начавшись, увяз в молчании. Эвелина продолжала с подозрением поглядывать на Агату и хитренько улыбалась. Меня так и бросило в холодный пот — а вдруг догадается? Или уже догадалась? Чтобы как-нибудь отвлечь ее от Этьена, я торопливо пробубнила под нос:
— Ума не приложу, зачем король пригласил вас для охраны кортежа? Разве у его высочества нет хороших воинов?
Взгляд Эльвиры нехотя соскользнул с порозовевшего Этьена и остановился на моем лице. С минуту она молчала, затем сухо произнесла:
— Отчего вы спрашиваете? Разве мы — помеха? Или в вас говорит старая нелюбовь человека к обитателям Некрополиса?
— Нет! — почти выкрикнула я. Не хватало еще обидеть эту девицу. — Я просто подумала…
Внезапно Эвелина наклонилась в седле — так, что ее лицо оказалось совсем близко от моего.
— Странные вещи происходят у эльфов, — быстро сказала она, — и мы здесь в самом деле охраняем вас. Потому что смотрим на мир другими глазами нежели эльфы или вы, люди. И мы можем заметить то, что ускользнет от прочих.
— А что там… творится, у эльфов? — я вдруг ощутила, что в груди появилось нехорошее ощущение нависшей опасности. Словно ледышка перекатывалась под ребрами.
— Значит, вы не знаете, — с лицемерным сочувствием вздохнула Эвелина, — кто-то повадился убивать послов Королевства Всех Людей.
Этьен, который сквозь стук колес и лошадиных копыт услышал окончание нашего разговора, тихо ойкнул.
— Однако… — взгляд девицы-оборотня переполз на него, — я не сомневаюсь, что с такой служанкой вас минуют любые беды.
И, широко улыбнувшись, Эвелина стегнула коня.
— Она знает, кто я, — упавшим голосом сообщил Этьен.
— Думаю, она будет помалкивать.
Отчего-то появилась у меня такая уверенность.
… Мы тряслись по ухабам всю ночь, а наутро въехали в Светлый лес, владения моего будущего мужа Эльфира. О том, что граница осталась позади, мне соизволил сказать Альберт — иначе я бы ни за что не догадалась. В конце концов, вплоть до этого дня я была уверена: эльфийское королевство находится не меньше, чем в трех седьмицах езды от поместья де Лив. И лес за окном кареты был все тот же — молодая еловая поросль, осинки, кое-где мелькали белые в черных насечках стволы берез.
Я поделилась своими сомнениями с красавцем-оборотнем. Тот пожал широкими плечами и, демонстрируя острозубую улыбку, пояснил:
— Эльфам известны лесные коридоры. Если ехать обычной дорогой, то путь занял бы не меньше месяца.
Вот так. Оказывается, повсюду уже было самое настоящее волшебство, а я ничего не заметила.
Альберт ускакал вперед — только тяжелые полы плаща развевались и хлопали как совиные крылья.
— У-у, гад, — донеслось бормотание Этьена, — Всевышний, и зачем я решил убежать?
На веснушчатом и тщательно напудренном лице было написано страдание. Из-под слоя грима жизнерадостно пробивалась рыжая щетина.
— Теперь уже поздно, — я извлекла из сумочки две шпильки и вышитый платок, — подумай лучше о том, что теперь ты увидишь эльфов и побываешь во дворце Эльфира.
Этьен только нахмурился и жалобно сказал:
— Оборотни меня раскусили. Особенно эта, бесстыжая, что голой разъезжает. Наверняка ждет меня плаха… Ведь возомнят себе невесть что.
Я не знала, как его успокоить, и потому промолчала. Только заколола платок, так что теперь над кружевной каймой светились зеленью глаза Агаты, а нижняя часть лица оказалась надежно скрытой от любопытных эльфийских глаз.
А карета тем временем катилась и катилась, вздрагивая на кочках и похрустывая рессорами, с каждым мигом приближаясь к королевскому дворцу. Что ждало меня — вернее, нас — там?
Я откинулась на подушку и, сквозь ресницы глядя на проплывающие мимо деревья, попыталась представить себе, каким будет свадебный обряд эльфов.
Как и прежде, будущий супруг представлялся мне златокудрым и зеленоглазым, с фарфоровой кожей без изъяна и красивыми холеными руками. Сто его жен в моем воображении предстали идеальными шеренгами, ровно десять по десять эльфиек — таких же светловолосых и зеленоглазых. Разве что Эльфир был облачен в элегантный камзол цвета морской волны, а эльфийки — в полупрозрачные балахоны. Я и сама не знала, почему мысленно я одела их в столь странные наряды, но ничего не поделаешь. Нас сызмальства потчевали рассказами про лесных дев в воздушных одеяниях.
И вот — свадьба состоялась. Под раскидистым дубом нас объявили мужем и женой, Эльфир увозит меня на белоснежном коне, легко придерживая за талию. Я ощущаю тонкий аромат фиалок, исходящий от него, чувствую, как бережно прижимает он меня к себе, слышу, как шепчет слова любви… А затем мы остаемся наедине. В прекрасной комнате с огромной, по-королевски огромной кроватью. Эльфир смотрит на меня с пониманием и безграничным обожанием, его глаза — все равно что пара великолепных изумрудов.