Мария Корелли
Вампир — граф Дракула
Глава I
3 мая. Бистрица. Выехал из Мюнхена в восемь часов вечера и приехал в Вену рано утром, хотя поезд опоздал на целый час. Это великолепный город, насколько я мог судить из окна вагона и после небольшой прогулки, совершенной по прилегающим к вокзалу улицам; я боялся уходить далеко, так как начальник станции приказал сократить время стоянки поезда. Я остался под впечатлением, что покидаю запад и еду на восток — чудный величественный мост, перекинутый через Дунай, напоминал о турецкой архитектуре.
В сумерках поезд прибыл в Канфенберг. Я решил провести ночь в отеле «Рояль». В ресторане к обеду или скорее к ужину мне подали цыпленка, приготовленного с красным перцем — очень вкусное блюдо, но возбуждающее жажду (надо достать рецепт для Минны). На расспросы официант ответил, что блюдо это национальное и называется «паприка депниль».
Мое знание немецкого языка, хотя и поверхностное, очень помогло мне: не знаю, как бы я обошелся без него. Перед отъездом из Лондона я воспользовался свободным временем, чтобы посетить музей и пересмотреть в библиотеке все, что касается Трансильвании. Мне казалось, что предварительное изучение страны будет очень полезно и облегчит мое общение с венгерским аристократом. Местность, которую он указал мне, находится на востоке, на границе трех провинций: Трансильвании, Молдавии и Буковины, в сердце Карпат. Я не мог найти ни одной карты, ни одного описания окрестностей замка графа Дракулы. Несмотря на это, ущелье Борго, указанное мне графом, здесь хорошо известно.
Трансильванию населяют различные национальности: на юге саксы перемешаны с валахами, потомками дацианов, на западе живут мадьяры, на востоке и на севере — сцекели. Последние считаются потомками гуннов, что весьма возможно. В одиннадцатом веке, когда мадьяры завладели страной, они действительно воевали с гуннами. Я где-то читал, что всякого рода суеверия исходят из этой области Карпат, составлявшей как бы центр волшебного водоворота. Если это правда, мое пребывание окажется крайне интересным (расспросить на этот счет графа).
Я спал плохо, хотя постель была удобная, мне снились тревожные сны. Какая-то собака выла всю ночь под окном, что, пожалуй, и было причиной моего беспокойства, или, может быть, просто последствием знаменитой «паприки», после которой я выпил графин воды, не утолив, однако, жажды. К завтраку опять подали «паприку», какую-то кашу из кукурузной муки под названием «мамалыга» и баклажаны, фаршированные мясом, которые оказались очень вкусными (постараться узнать, как их готовят). Я должен был торопиться, так как поезд уходил по расписанию в восемь часов утра, и понесся на всех парах на станцию, но просидел там более часа, прежде чем поезд тронулся. Кажется, что чем дальше едешь на восток, тем чаще расписание поездов нарушается.
Целый день мы ползли (иначе выразиться нельзя) по весьма живописной местности. Изредка попадались маленькие селения, старинные замки, окруженные скалами. На станциях толпились люди в пестрой одежде, дожидавшиеся прихода поезда. Некоторые походили на крестьян во Франции и Германии — на них были короткие кофты домашней вязки и круглые шляпы. Женщины казались красивыми, хотя талии их не отличались изяществом. На всех мужчинах были широкие кушаки, украшенные пестрыми кусочками ткани. Самый оригинальный вид был у словаков: огромные шляпы, широкие, белые, но крайне грязные штаны, белые холщовые рубашки, подпоясанные кожаными поясами с медными украшениями. Прибавьте к этому черные длинные усы и неприветливое выражение лица. Были бы они на сцене, их приняли бы, несомненно, за шайку разбойников. Говорят, однако, что у них нрав кроткий и безобидный.
Была почти ночь, когда мы въехали в Бистрицу. Это крайне интересный древний город, расположенный почти на самой границе, где ущелье Борго разделяет Трансильванию и Буковину. Лет пятьдесят назад несколько крупных пожаров опустошили большую часть города. В начале семнадцатого столетия Бистрица была осаждена врагами и из-за голода и болезней тридцать тысяч жителей умерли.
Граф Дракула в своем письме рекомендовал мне гостиницу «Золотая корона». К великому моему удовольствию, она располагалась в красивом старинном доме. Оказалось, меня ждали, ибо не успел я подойти к дверям, как был встречен радушной старушкой в белой юбке с длинным цветным передником.
Она приветливо поклонилась мне и спросила:
— Господин Гаркер?
— Да, — ответил я.
Старушка (она оказалась хозяйкой гостиницы) улыбнулась и что-то сказала стоявшему рядом с ней старику. Он ушел, но быстро вернулся с письмом в руке.
Вот что я прочитал:
«Мой друг, приветствую вас с прибытием в наши края. Отдохните эту ночь. Завтра в три часа омнибус отправляется в Буковину; место для вас оставлено. У ущелья Борго моя коляска будет ждать вас. Надеюсь, что ваше путешествие прошло вполне благополучно и вы приятно проведете время в моей живописной стране.
Ваш друг граф Дракула».
5 мая. Я узнал, что хозяин получил письмо от графа с приказанием оставить за мной место в омнибусе. Но на мои вопросы он отвечал неохотно, притворясь, что не понимает моего немецкого языка, хотя до этого старик понимал меня отлично. Он с каким-то испугом переглядывался с женой. Пробормотав, что деньги для уплаты за номер были высланы ему в письме, хозяин гостиницы наотрез отказался сообщить мне кое-какие подробности. Когда я спросил его, знаком ли он с графом Дракулой и может ли что-нибудь рассказать про его замок, старик, перекрестившись, решительно заявил, что ничего не знает. К сожалению, я не успел расспросить никого другого.
Перед самым моим уходом старушка зашла ко мне в комнату и дрожащим голосом спросила:
— Неужели вы должны ехать? Молодой господин, неужели это необходимо?
Она была так взволнована, что это показалось мне странным. Я объяснил ей, что должен ехать сейчас же по крайне важному делу, но мой ответ не удовлетворил ее.
— Знаете ли вы, какой сегодня день? — спросила она.
— Да, пятое мая.
Старушка покачала головой.
— Сегодня канун святого Георгия. Разве вы не знаете, что ночью, когда часы пробьют полночь, проснутся все злые силы? Знаете ли вы, куда едете, что вас там ждет?
Я приложил все старания, чтобы успокоить ее, но безуспешно. В конце концов старушка бросилась на колени, умоляя меня не уезжать. Все это было крайне неприятно. Дело, порученное мне, довольно важное, и отложить его я не мог. Поблагодарив хозяйку за сочувствие, я объяснил, что обязан выполнить свой долг. Она вытерла глаза и, сняв с шеи распятие, подала его мне. Я протестант, но казалось неучтивым отказать женщине, исполненной самыми лучшими намерениями. Она заметила мои колебания и со словами: «Ради вашей матери», надела крест мне на шею и вышла из комнаты.
Я пишу эти строки в ожидании омнибуса, который, как и следовало ожидать, сильно опаздывает. Не знаю, может быть, мне передался страх старушки, но у меня нет обыкновенной бодрости духа. Если мой дневник попадет в руки Минне, шлю ей свой привет… Но вот и омнибус.
6 мая, замок. Утренний туман исчез, солнце высоко стоит над горизонтом. Что-то пестреет вдали, но так далеко, что я не могу разобрать, деревья это или маленькие горы. Спать не хочется, и я постараюсь подробно записать все, что со мной произошло. Мне придется рассказать много страшного, и так как кое-кто может подумать, что я вчера слишком плотно пообедал, то начну с того, что именно я ел. Мне подали что-то вроде шашлыка: кусочки сала, лука и говядины, нанизанные на вертел и поджаренные на огне, с приправой из красного перца. Вино было местное и довольно хорошее, но некрепкое; выпил я всего две рюмки, вкус приятный, слегка щиплет язык.