Томас обошел кратер в надежде найти спуск. Его пугал не только сам прыжок. Он думал еще том, как потом выбираться.
- Спасите! – то и дело доносилось из черноты.
«В конце концов, - подумал он, - там не только эта девушка». А змея? Теперь каких она размеров? Томас вспомнил хриплый старухин смех: «Догоняй свои глаза!»
Тем временем туманных человечков собралось так много, что края кратера стали похожи на заполненные трибуны стадиона. Человечки сновали туда-сюда, вертелись и пихали друг друга, стараясь получше разглядеть черную дыру.
Томас решился. Он встал на самый край, глубоко-глубоко вдохнул - и прыгнул.
И прыгая во тьму, он снова услышал, как снизу донеслось:
- Спасите!
Его подхватил вихрь: Томас не падал, он опускался постепенно, описывая круги все меньше, пока не оказался в какой-то комнате на полу, вертясь на спине вокруг собственной оси.
Томас поднялся, широко расставив ноги и отдышался – у него кружилась голова. Наконец, он огляделся. Прямо перед ним, под тусклой лампой на стуле сидела девушка.
Томас, опешив, смотрел на девушку. «На дне кратера, на другой планете… – думал он. – Что она тут делает - совсем одна? И где моя змея?»
Но девушка только взглянула на него и воскликнула:
- Ну наконец-то! Хоть кто-то! Наконец-то!
И спрятав лицо в ладонях, разрыдалась.
Томас постарался утешить ее. Наконец, она успокоилась и сказала:
- Я живу тут, на Луне, потому что я больна. У меня очень странная болезнь. Очень, очень странная.
Поначалу девушка не хотела говорить, что с ней. Но, в конце концов, она сказала Томасу:
- Вот, смотри.
И широко открыла рот, будто больной на приеме у зубного врача. Томас наклонил лампу пониже и заглянул ей в рот.
Над языком у гортани, прямо над аденоидами, он увидел крошечную зеленую змею: та уставилась на него красными с золотым отливом глазами.
Девушка закрыла рот и опять разрыдалась.
Томас стоял, как громом пораженный. Он имел дело с вампирами любых размеров и нрава. Но зеленая змея в горле у девушки! Та самая змея, которая повалила леса и разрушила города.
«Нет, это не по мне, - подумал Томас. – Не пора ли домой, к моим милым вампирам». Но тут он вспомнил о Милашке, которая ждала его в облике куклы. И о Вампире, ее первом муже - он до сих пор, наверное, сидит у дороги и думает, как же найти человека, который обратит время вспять.
Но Томаса разбирало любопытство, и он спросил у девушки:
- Как ты живешь со змей внутри? Что чувствуешь при этом?
Она взглянула на него с тоской в глазах. Казалось, она смертельно устала.
- Ты чувствуешь…- сказала она, - чувствуешь…
- Истину! – прогремел из ее гортани голос. И зажав руками рот, она разрыдалась снова.
Что за голос! Он исходил из горла девушки, но отдавался таким эхом, будто звучал в огромной зале.
- Как это? – спросил Томас. – Что значит: «Истину»? Что есть Истина?
- Покажи-ка свой палец, - сказала змея.
Пока змея говорила, девушке приходилось открывать рот. Она закрывала глаза, но рот открывался, и Томас разглядел змеиную головку над языком.
Он осторожно поднял руку, выставив крупный мозолистый указательный палец. Девушка наклонилась, закрыв глаза, и Томас подумал: «Она его поцелует».
Но тут – в один миг показалась змея, цапнула его за палец и скрылась снова.
- Ха-ха-ха! – захохотала змея. – Вот увидишь, теперь тебе крышка!
Томас думал, что почувствует боль, но – ничего подобного. Он посмотрел на костяшку пальца, пытаясь разглядеть следы змеиного укуса, но увидел только две крошечные точки. Может они там были и раньше. Ему показалось, это больше было похоже на поцелуй.
- А что со мной будет? – спросил Томас. – Ты ядовитая?
- Я – Истина! – воскликнула змея. – Вот увидишь. Ты изменишься. Ты станешь тем, кто ты есть на самом деле. Вот что творит с людьми мой смертельный укус. Каждый превращается в того, кто он есть на самом деле. Ты, наверное, толстяк-малолетка, у которого на уме лишь одно: как бы слопать побольше пирожных. Ну давай же, меняйся.
Но Томас и не думал ни в кого превращаться. Девушка наблюдала за ним. Казалось, и она ждала, что Томас преобразится.
- Чудно, - молвила змея в своей гулкой зале.
- Обычно люди изменяются – полностью, - сказала девушка, все еще глядя на Томаса с опаской. – Они превращаются в самих себя – в тех, кем были, до того, как надели маски. Ты первый, кто остался самим собой.
Словно громом пораженный, Томас уставился на девушку. Старуха с трубкой была права. Она открыла ему глаза.