— Я знаю. — Фредерик сел рядом с ним.
— Откуда?
— Я сказал им, что ты здесь. Они должны знать, что ты рискуешь жизнью, чтобы спасти их. Хотя тогда они тебя прогнали.
— Лучше бы они этого не знали, — сказал Андрей. — Возможно, на их месте я поступил бы так же.
— Они просто дурачье, — настаивал на своем Фредерик. — Они боятся нас, потому что мы не такие, как они.
— Мы? — удивился Андрей.
— Мы, — уверенно сказал Фредерик. — Я такой, как ты, а не как эти неблагодарные глупцы. Я рассказал им, что ты сделал, чтобы вернуть им свободу. Можно было думать, что они испытают благодарность, но что-то я не почувствовал этого.
— Люди боятся вещей, которых не понимают. С этим ничего не поделаешь.
— Абу Дун вроде бы смотрит на это иначе.
— Абу Дун — это Абу Дун, — сказал Андрей уклончиво. — Он… не такой, как большинство людей.
— И ты уверен, что хочешь с ним пойти? — поинтересовался Фредерик, когда Андрей рассказал ему о сделке.
— Уверен? Нет, конечно же нет. — Ему сразу пришло на память то, что он сделал бы охотнее. Несмотря на это, он кивнул: — Так будет лучше. Ты проводишь их домой, а я приду следом. Немного позже.
— Через год!
— Время летит быстро. Год — это не так уж много. А для меня меньше, чем для других.
— И ты веришь Абу Дуну? — спросил Фредерик. — Он продержит тебя столько, сколько ему будет нужно, а потом убьет.
— Меня убить не так-то просто.
— Можно ли тебя вообще… — Фредерик поправился: — Можно ли нас убить?
— О да, — ответил Андрей.
Фредерик уже не в первый раз заводил разговор на эту тему. До сих пор Деляну обычно пресекал подобные разговоры. Фредерик слишком молод. Он мог не справиться с тем, что на него навалилось бы. Была и еще одна причина: иногда Андрей чувствовал в мальчике что-то темное, и это пугало его.
Но им недолго оставаться вместе, а между тем было еще кое-что, о чем Фредерик должен знать.
— Существует много способов убить нас, Фредерик. Если тебе отрежут голову, если у тебя вырвут сердце, если тебя сожгут — во всех этих случаях ты умрешь. Нельзя сказать, что мы неуязвимы, и уж во всяком случае мы не бессмертны. Мы просто… — он искал нужные слова, — значительно выносливее остальных. Наши раны заживают быстрее.
— Как у саламандры отрастают отрезанные хвост или лапа? — предположил Фредерик.
— Если саламандре отрезать голову, она умрет, — серьезно ответил Андрей. Фредерик хотел что-то возразить, но Андрей продолжал: — Никогда не используй свою неуязвимость как оружие, слышишь? Никто не должен догадываться об этом.
— Это я давно уже знаю, — сказал Фредерик. — Кроме того, многим известна эта тайна. Отцу Доменикусу и…
— Он никому не расскажет, — перебил его Андрей, — даже после того, что ему довелось пережить, когда ты кинжалом пропорол ему горло.
— Я хотел убить его, — враждебно заявил Фредерик.
— Возможно, он давно умер, — тихо сказал Андрей.
А перед его внутренним взором предстал не беспощадный церковный сановник, а его сестра Мария, с которой он познакомился в Констанце при странных, если не сказать подозрительных, обстоятельствах. Утверждать, что Мария вскружила ему голову, было бы сильным преувеличением. Но Фредерик фактически зарезал ненавистного инквизитора Доменикуса на базарной площади в Констанце: этим поступком он хотел отомстить за своих родных, убитых или плененных, что привело к разрыву Андрея и Марии. По существу, Андрей и избалованная юная особа принадлежали к враждующим лагерям. Однако это не влияло на те все еще глубокие чувства, которые он питал к стройной темноволосой девушке.
Почти насильно оторвался он от воспоминаний.
— А что будет с Абу Дуном и пиратами? Ты убьешь их, как только мы окажемся в безопасности, правда?
— Нет, Фредерик, этого я не стану делать, — ответил Андрей серьезно. Снова проявился тот мрак, который он временами чувствовал во Фредерике и который пугал его. В последнее время мальчик слишком много говорил об убийстве. — Мы не становимся лучше их только потому, что живем дольше, чем они, и убить нас труднее. Мы не имеем права по своему желанию уничтожать людей.
— Пиратов, — поправил Фредерик презрительно.
— Мы им не судьи, — резко возразил Андрей. — Ты хочешь стать таким, как воины в золотых доспехах?
— Ты тоже воин. Разве нет?
— Я — боец на мечах, — ответил Андрей. — Я защищаюсь, если на меня нападают. Я обороняюсь, если речь идет о моей жизни. Я убиваю, если вынужден сделать это. Но зверски я не лишил жизни никого.
— Ты считаешь, что есть разница?
Андрей вздохнул:
— Тебе надо много учиться, Фредерик.