— Но вернемся к вопросу о Джо, — быстро переменил он разговор, заметив утомленное лицо Зенона. — Я утверждаю, что его погубила мисс Дэзи.
— А потом вы станете доказывать, что она — воплощение Бафомета.
— Да, я утверждаю это! — Он пошевелил пальцами и, придвигаясь ближе, зашептал ему почти на ухо: — Ведь он является в каких угодно видах. Вы думаете, что Ба — это только пантера? Или, например, это раздвоение Дэзи? Я сам видел, как она пришла на сеанс к Джо, разговаривал с ней, она стояла с нами в цепи, а затем, уйдя раньше других с сеанса, я застаю ее за разговором с мистрис Трэси, в обществе которой она провела все то время, которое продолжался сеанс. Разве это все не доказывает того, что я говорю? Подобных фактов я мог бы привести очень много. Например, последние несколько дней она была больна, и мы точно знаем, что она не выходила из квартиры, и в то же время ее видели в разных концах города. Я передаю вам совершенно достоверные, проверенные факты.
Зенон вонзил в него взгляд и стал внимательно слушать.
— Это вампир! — произнес мистер Смит с торжественной таинственностью. — Она принимает какой угодно облик, чтобы свободно охотиться за человеческими душами. А может быть, она и не существует вовсе как человек? Может, это только временное воплощение «его» воли. Да, да, очень может быть, что это только «его» тень, бессмертная тень зла и греха... Одинокий в бесконечности, низвергнутый на дно векового мрака, непокорный и ненавидящий Высший Свет, он, как коршун, протягивает когти, чтобы захватить власть над миром, и привлекает к себе безумные возмущенные души, чтобы со временем во главе этих отверженцев вступить в последний бой с Богом. Я верю, настанет время, когда заколеблется весь мир до основ, погаснут звезды, превратятся в пыль солнца и планеты и закипит неумолимый бой от края до края вселенной. Но я также верю, что сатана будет низвергнут во прах, что будет сломлена его гордыня. Бог из хаоса создаст новые миры. Земля станет новым, радостным Иерусалимом, и освобожденный от греха человеческий род снова запоет Осанну! Чистые безмерные души наполнят вселенную, и все небо огласится счастьем вечного пребывания в Боге. Я твердо в это верю и также твердо знаю, что Дэзи — посланница «того». И я уверен, что здесь кто-то умрет, кто-то с ума сойдет, кто-то погибнет из-за нее и ради «того».
Зенон, казалось, не понял предостережения, всецело поглощенный тем, что он услышал о раздвоении Дэзи. Спиритические теории мистера Смита были ему скучны, но это неожиданное подтверждение его подозрений, которые Зенон глубоко скрывал даже от самого себя, потрясло его.
— И видели ее одновременно в различных местах? — спрашивал он, желая еще раз услышать это.
— Уверяю вас!
Мистер Смит стал поспешно приводить новые факты. Зенон уже не слушал его, углубившись в свои воспоминания. Он теперь и сам припомнил нечто подобное. И то первое свое удивление, когда, оставив Дэзи на сеансе, он встретил ее в коридоре, и она шла с противоположной стороны! И сцену бичевания! И эту вчерашнюю встречу. Ведь он два раза ее видел, разговаривал с ней, сидел рядом, чувствовал ее близость, а в это время она была у себя в квартире.
Что это значит? Как это соединить? Возможно ли это? Он боялся сделать окончательный вывод, связать все факты в одну цепь.
Он зажег папиросу, поглядел на Джо, обменялся еще несколькими словами с мистером Смитом и, стараясь думать спокойно, опять углубился в воспоминания.
Знакомство с Дэзи, все, что он о ней слышал, все, что видел, что сам пережил, даже то, что едва промелькнуло в его мозгу, что упало лишь невольной тенью, — все сейчас снова воскресало в нем, он переживал все это заново. Какое-то ясновидение посетило его, он до мельчайших подробностей помнил каждое мгновение и видел все словно на бесконечной ленте синематографа.
«Вижу, помню и опять ничего не понимаю, — думал он. — Ведь я вижу только факты, только поверхность каких-то случайных реалий, чего-то неизвестного, замечаю только видимые глазу миражи. Но что происходит там, в глубине? Кто является режиссером этих спектаклей? И кто такая эта Дэзи? Какую роль я играю во всем этом?» — метался он в недоумении.
— Знаете, — обратился он наконец к мистеру Смиту, — меня бы теперь ничто не удивило, даже если бы заговорили человеческим голосом вон те деревья за окнами или вот эти средневековые рыцари сошли с полотна и сели вместе с нами.