Джонас
— Я умираю… потому что я ВАМПИР!
Смысл слов Селия показался мне просто бредовым. Нет, это шутка! Какой с него вампир??? Я прямо так и сказал! Но… ведь магия печати не даст соврать…
Мои глаза расширились, а память начала выдавать воспоминания, которые вдруг, как по мановению волшебной палочки, начали в моем разуме складываться в одну цельную и наконец-то логичную картину.
С самого начала я подозревал в мальчишке вампира, потому что мой амулет мне на него указал. Но потом подозрения рассеялись, и я посчитал его просто странным субъектом непривычной наружности и с дикими предпочтениями. Но именно с того момента начались нападения на учеников, а Селий очень часто впадал в какие-то странные физические состояния…
Я тряхнул головой, словно пытаясь прогнать весь этот бред, но мне… не помогло.
Магия печати не даст соврать!
Именно это оказалось сейчас самым главным.
ЗНАЧИТ… ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАМПИР???
Это не вмещалось в голове, вводило в ступор и, как ни странно, заставляло болезненно сжиматься чему-то в моей груди.
Безумие! СУМАСШЕСТВИЕ!!!
Сердце заколотилось от глубокой растерянности.
Я так беспокоился о нем, я так заботился о нем, а он даже… не человек??? МОНСТР!
Я взглянул в бледное, перекошенное от страдания лицо мальчишки, и все внутри меня дрогнуло.
Селий казался беззащитным ребенком, который с каждой минутой угасал. А ведь так и есть, он действительно умирает.
Я представил, как в одно мгновение из этих уст срывается последний вдох. Представил, как стекленеют большие, подернутые дымкой страданий глаза. Мне стало так горько, что горло сжалось в колючем спазме.
Нет, он не может умереть! Кем бы он ни был…
Неужели я уже готов на все закрыть глаза? Да что со мной???
— Ты причастен к нападениям в Академии? — это был тот вопрос, который казался мне самым важным и самым существенным в сложившейся ситуации.
Я замер в ожидании ответа и услышал:
— Н-нет! Я только добывал энергию… ин-ногда. Это почти безвредно…
Я знал, что Селий не лгал. Даже если бы он хотел, то сказать неправду сейчас ни за что бы не смог.
И Я ОБЛЕГЧЕННО ВЫДОХНУЛ!
Он не тот, кто нападал на учеников! Он не тот…
Джонас! Ты совсем потерял совесть??? — завопил какой-то противный внутренний голос. — Он же оказался вампиром!!! Селия нужно сдать Хранителям! Он враг, обманом пробравшийся в Академию людей. Учеников убивают и калечат скорее всего его сообщники!!!
Но я смотрел на беззащитное создание, с огромным трудом сползшее с моих колен и прислонившееся к стене в метре от меня, и понимал, что просто НЕ ВЕРЮ!!!
Не верю, что он способен причинить вред другим. Не верю, что он представляет хоть какую-то опасность для меня или других учеников. Просто не верю…
Эти чувства бурлили внутри меня таким мощным потоком, что очень скоро окончательно заглушили занудный голос заученных правил и «благоразумия».
Селий весь сжался и закрыл глаза. На меня накатил страх, что я вот-вот окончательно потеряю его, поэтому я стремительно подполз ближе.
— Как ты получаешь энергию? — проговорил я дрогнувшим голосом и замер в ожидании ответа.
— Поцелуй… — прошептал мальчишка, и голова его покачнулась, а тело начало заваливаться прямо на груду камней.
Я ужаснулся.
Тут же подхватил его, сжав в объятьях и со страхом прислушиваясь к его дыханию.
Неужели… он умер???
Мгновения показались мне вечностью. Я понял, что весь мой мир в эту секунду был просто разгромлен, разбит вдребезги. Я сделал свой выбор. И это выбор не прежнего Джонаса Лиррэя, который гордо причислял себя к Хранителям и готов был на все ради соблюдения Академических правил и «хранительских» постулатов.
Того Джонаса больше не существовало. Он просто умер. Умер в тот момент, когда вознамерился во что бы то ни стало спасти вампира. Спасти любым способом. Даже самым позорным…
Появился новый Джонас, способный идти на компромиссы и договариваться со своим «благоразумием». А иногда это так называемое «благоразумие» просто игнорировать.
И именно этот новый Джонас схватил вампира покрепче, поглубже вдохнул, чтобы успокоить судорожно колотящееся сердце, и наконец-то услышал его заветный короткий вдох.
Селий жив!
Меня затопило облегчением аж до головокружения. В голове больше не было ни одной мысли, кроме жажды что-то изменить. Сделать что угодно и как угодно, но только поскорее…
Я пальцем надавил на его бледную нижнюю губу, приоткрывая рот мальчишки, и от одного этого прикосновения меня бросило в дрожь.