Через минуту услышал, как скрипнула дверь: Селий ушел к себе.
Правильно, уходи! Мне еще пока нужен мой рассудок, который из-за тебя с каждым днем отмирает всё сильнее…
***
Селена
Я оправдалась, как могла, правда, только за свою гневную вспышку. За служанку не сказала ни слова, надеясь, что Джонас спросит сам. Но он не спросил. Он вообще выглядел разбитым или больным. Разговаривать фактически не захотел, повалился на кровать, хоть день был ещё в разгаре, и отправил меня прочь.
Я чувствовала себя очень несчастной.
Мне было его неожиданно жаль…
Я заперлась в комнате и до самого вечера просто просидела в кресле, размышляя о бесполезности своей жизни и о жестокости судьбы, создавшей меня вампиром.
Как только мысли перескакивали на ближайшее будущее, невольно всплывал вопрос: что будет со мной, когда уже через неделю ко мне придет ГОЛОД?
Джонас снова… спасет меня?
Представлять, что он опять поцелует меня, сожмет в объятиях и начнет зарываться пальцами в мои волосы, было очень… приятно. Но имела ли я право надеяться на это?
Не знаю.
Надеяться хотелось. Как и жить…
***
Неожиданным образом дальнейшие дни в резиденции Лиррэев потекли проще и более размеренно.
Посещать совместные трапезы Джонас меня больше не принуждал: еду мне приносили прямо в комнату. Нахальной служанки я больше не видела: наверное, Джонас позаботился о ней. Мне было до сих пор неловко вспоминать этот момент. Что он мог подумать обо мне?
Впрочем, спасать свою репутацию мне уже давным-давно поздно. Надо об этом не забывать.
Джонас заходил ко мне всего несколько раз за эти дни: приносил книги, фрукты, сладости. Спросил, нужно ли мне еще что-либо, а я… почувствовала еще большее смущение. Он реально заботился обо мне! Ничего не требовал, больше не грубил, спрашивал, не нужно ли мне чего…
Правда, он стал еще более отстраненным. В глаза почти не смотрел, после нескольких фраз просто покидал мою комнату.
Я читала принесенные книги с большим удовольствием, пробовала изысканные и совершенно незнакомые для меня сладости и… страдала.
Лучше бы он снова злился на меня! Ведь тогда ему было до меня дело…
Ой, что за муть у меня в голове???
Но я не могла не признать: мне без него плохо!
Привязалась. Скучаю…
Глупая, глупая Селена!
Через три дня я проснулась с отчетливым головокружением.
О нет! Опять признаки ГОЛОДА? Так быстро???
Нервы забрали слишком много энергии?
После завтрака мне полегчало, но через несколько часов все повторилось.
Я забеспокоилась.
Как я решу эту проблему на сей раз?
Приползу к Джонасу и прохриплю в агонии: «Поцелуй меня, любимый, я умираю»???
Скривилась.
Нет уж, это слишком стыдно.
Постаралась не думать об этом пока.
На четвертый день Джонас пришел ко мне немного другим.
Он выглядел спокойным, даже улыбнулся. Я смотрела на него во все глаза.
— Ты, наверное, устал сидеть здесь в одиночестве? — проговорил он необычайно мягко. — Пойдем, погуляем…
Я как завороженная, пошла вслед за парнем, гадая, какая муха его укусила.
Я надеялась, что мы выйдем на воздух, и не ошиблась, но вместо того, чтобы опуститься в сад, мы выбрались на крышу!
Она была довольно плоской в этом месте и открывала прекрасный вид на окрестности.
Столица сверкала в утренних лучах, золотясь крышами домов и красуясь величием королевского дворца невдалеке.
У меня от этой красоты захватило дух.
Теплый ветер трепал волосы, небо было по-весеннему синим, словно… глаза Джонаса в минуты его эмоциональных всплесков. Я покосилась на парня, который расслабленно сидел рядом и смотрел куда-то на горизонт.
Длинные светлые волосы, подхватываемые ветром, взлетали вверх, золотясь, словно драгоценные нити.
Мне нестерпимо захотелось провести по ним пальцами, вдохнуть их аромат, который был мне уже хорошо известен…
Но… нельзя, Селена! Забудь об этом…
Нельзя тебе о нем мечтать. Никак нельзя…
— Расскажи мне о себе… — вдруг проговорил Джонас, не поворачивая своего лица. — Кто твои родители? Есть ли у тебя друзья?
Я очень удивилась, даже испугалась немного, но потом поняла, что скрывать от него ничего не хочу. Словно это будет совершенно не честно.
Правда, открывать подробности своего жалкого существования было непросто. Но я решилась. Вздохнув, я произнесла:
— Моя мама — прачка, а отца я никогда не видел. Мама не любила о нем говорить. До пятнадцати лет я жил обычной жизнью: подрабатывал, где мог, помогал матери. Сосед научил меня читать и писать, а потом… — я замялась, боясь произнести это вслух, — а потом однажды в моей комнате появились два странных парня. Они сообщили мне, что я вампир-полукровка, и предложили уйти с ними в земли вампиров. Я испугался и, естественно, никуда не пошел. Они предупредили, что скоро мне станет плохо, что я постоянно буду нуждаться в чужой энергии, ходить на грани жизни и смерти, но я им… не поверил.