Ливень замаскировал шаги Найи по асфальту и в металлических джунглях. Ее жертва не имела понятия, что охотник притаился в тени. Простой путь, ей это нравилось. Внезапный удар был намного эффективнее безумного порыва. Если вор уже отдал свою человечность магии, не было никаких сомнений, кроме как сделать то, что нужно. Это будет быстрое убийство. Чистое убийство.
Отключить. Разоружить. Ее инстинкты разгорались, пока она пробиралась ближе к источнику силы. Ровный ритм трели глубоко пел в ее душе, пробуждая ее собственную силу, что текла по венам, словно ртуть. Она никогда ничего не слышала такого… Как могла музыка быть настолько извращенной в одну минуту, а в следующую так сильно говорить в ее душе? Пульс ускорился, сердце бешено колотилось, ее тело не поспевало за звуком магии, которая увеличивалась и ускорялась, пока не грозила разбить ее сырой энергией.
Ее добыча была в поле зрения.
Он прислонился к фонарному столбу, его рыжие волосы мягко ниспадали на лоб, с них капала вода. Он был огромным, с тугими громоздкими мышцами, двигающимися от каждого выдоха. Он разорвал на себе рубашку, обнажив тело, и звериный рык разнесся над порывом дождя. Он держался руками за голову, мелкое дыхание заставляло мощные плечи подрагивать.
Она не знала почему, но магия всегда объединялась в руках опытных и неопытных одинаково. Аметистовый счет шел из его пор, когда пот стекал густым и липким и объединялся у ног. Он с такой силой сжал пальцы, и Найя глядя на челюсти, понимала, что он также сжимал и зубы. Это была не типичная кража «что-то пошло не так», которую она привыкла видеть. Мелодия магии сейчас была абсолютно, чистой. Но, несмотря на это, этот у парня были серьезные неприятности. Жуткие или, по крайней мере, болезненные, как сукины дети.
Низко присев, она продолжила продвигаться к нему. Ее глаза слезились от силы, сочащейся из него. Она никогда не чувствовала ничего подобного за всю свою жизнь. А она обошла квартал несколько раз. Ее сердце стучало в груди, эмоции лились подобно приливу: ожидание, волнение, и… нежность. Стон слетел с его губ, и он упал на колени, опустив руки на мокрый асфальт. Свечение магии разошлось вокруг него идеальным кругом, будто он истекал кровью, он откинул голову, пока тяжело дышал, как раненый зверь.
Твою мать. На что, черт возьми, она тут смотрит? Прежде чем она смогла ответить на этот вопрос, тот загадочный парень вскочил с земли, будто его за задницу укусили. И прямиком направился прямо к ней. Пусть богиня простит ее… она стояла там, как идиотка, и просто смотрел на него.
Время, казалось, замедлилось, и она увидела всю чертовщину, будто была не более чем зрителем. Вода плескалась под его ногами, опустив голову, он бежал. Он ударил ее как в регби, плечом в живот, руками обвив за талию. Она едва это заметила, когда он развернулся, прижимая ее к своей груди, и принял на себя всю тяжесть падения. Черт, она уже ошалела от силы, которую излучал парень. Забыла держать равновесие. Ее глаза медленно открылись после удара, веки прошлись по глазным яблоками, это ощущалось, будто те плавали в ее голове. Она встретила его взгляд нос к носу, его взгляд ярко-зеленых глаз впился в нее с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
— Защитить. Тебя. Найя, — выдохнул он, прежде чем потерять сознание и рухнуть прямо на нее.
Глава 2
Бляяяяяядь. Похмелье — сука.
Но то, что он чувствовал, не было результатом бедлама от предыдущей ночи. Нет, это было нечто совершенно другое. Он разлепил веки, комната плавала и не фокусировала. Где он? Последнее, что он помнил…
Дерьмо. Что, черт побери, последнее, он помнил?
Когда он прогнал эту муть, которая, должно быть, была самой злостным блендером его сраной жизни, он потянул плечи вперед и встретился с сопротивлением. Паника накрыла его, когда он понял, что его руки были привязаны, вытянуты высоко над головой и закреплены у прочного металлического изголовья. Плоть на запястьях окружали серебряные наручники, они жгли и оставляли раны. Он был так слаб, что поднять голову от подушки — требовало больше усилий, чем должно было. Сукин сын. Ничто не было хуже, чем проснуться в середине своего худшего кошмара.
Низкий стук сердца звучал у него в ушах, и его зрение затуманилось на периферии, когда его накрыла пустота, прижав позвоночник прямо, блядь, к матрасу. Бесконечное и темное ощущение засосало в центре груди, будто открытая рана. Ко всему прочему, жгучая жажда опаляла горло. Бля, он опять отрубился. Дымка заволокла его мозг, и на мгновение ничто больше не имело значения, чем истребление этой жажды, жажда поглотила его, заставляя тело дрожать.