Распрямился. Поправил куртку.
— Даже извиняться посмертно не буду. Вы знали, куда шли, — проговорил угрюмо.
И снова прислушался. Эта тройка могла быть не одинока… но, судя по всему, на ближайшие полчаса с гостями покончено.
— Хорошо бы до утра, — смахнул с куртки горькую кровь оборотня.
Теперь можно было и в замок вернуться да к ужину переодеться — негоже пугать супругу видом крови вторую ночь подряд. Но не зря же говорят: хочешь рассмешить Святую Семёрку, расскажи ей о своих планах? Внезапный шорох заставил насторожиться.
— Твою ж!.. — пока обезвреживал оборотней, стоял такой шум и гам, что я упустил момент, когда окно Полины открылось.
Кем? И зачем?
Свернув за угол, — собственно, к окну, — мгновенно получил ответы на все свои вопросы. И сначала даже усмехнулся, глядя на иномирянку, неуклюже сползающую по простыням: смелая. А что туфлю потеряла — не страшно, найдём.
Однако едва слышный, характерный треск заставил сорваться с места. Я бросился со всех ног вдоль замковой стены!
И успел! Даже удивился: второй раз двигаюсь с такой скоростью, и второй раз — ради неё.
«Что ж это за сила такая… выборочная?» — размышлял, прижимая к себе ахнувшую девушку.
Не без удовольствия прижимая. А почему, собственно, нет? Не на вытянутых же руках её держать, тогда она об розановый куст исколется.
К слову, Полина только вначале выглядела оторопевшей. Потом спохватилась и вдохнула, чтобы… поделиться переживаниями. Наверняка очень ценными.
Но вместо этого качнула отяжелевшей головой. Явно хотела поднять руку, и почему-то и не смогла. Снова качнулась, будто захмелевшая, потом и вовсе закрыла глаза. И вдруг окончательно обмякла.
Ну и как это понимать?
Она теперь каждый раз, завидев меня, будет в обморок падать? И ладно бы вчера, там понятно: маг был страшный, как моя жизнь. А сегодня?.. Ну сорвалась с верёвки. Так ведь невысоко. И в кусты. В самом плохом раскладе отделалась бы парой ушибов и ссадин. К тому же я успел её перехватить.
Постояв пару мгновений в раздумьях, понёс иномирянку в замок.
Дверь открыл пинком.
— А ещё наследница древнего рода, здоровая и сильная, — пробурчал, входя в просторный холл, который уже привели в порядок, оттёрли и отмыли после вчерашнего.
Да здорова ли на самом деле наследница?.. Направление мысли не понравилось, поэтому, уложив сомлевшую супругу на первую попавшуюся скамейку, перехватил тонкое запястье и первым делом прислушался к пульсу.
Отметил заодно прерывистое дыхание землянки, мгновенно побледневшую кожу и едва заметную испарину на лбу.
— Мертон! — позвал требовательно.
Из кухни торопливо выбежали.
— Да, милорд, — высунулось в холл смешливое рыжее лицо.
— Садись на самого быстро коня, да поезжай в Ружницу к Ирмен.
— Ирмен? К той самой, носатой ведьме, которая, завидев вас, начинает сыпать проклятьями и орать, что из-за вас Эрхейвен ждёт погибель?
— Да, к той.
— Но…
— Скажи ей: миледи Грейворк отравлена. Счёт идёт на минуты.
— А если…
— Если и после этого не согласится ехать с тобой, — Дориан сжал и разжал кулак, — передай, что я сам за ней приду.
Полина
Отравлена? Счёт на минуты?!
Я запаниковала не на шутку, правда, никто почему-то моей паники не заметил.
В конце концов до меня дошло, что я не могу ни пикнуть, ни пошевелиться. Веки поднимать и то было тяжело. К тому же при каждом таком усилии в глаз нещадно било пламя настенной свечи.
Оставалось только осмысливать: отравили… яды бывают разные по форме, и по действию. В действиях я не разбиралась. Что касается формы, моя отрава, скорее всего, была жидкая и прозрачная, потому что получить её я могла только вместе с водой. А если так, надо срочно опорожнить желудок (в идеале промыть его), после съесть слоновью дозу абсорбента и прокапаться… Ладно, хотя бы напиться нормальной чистой водой.
Однако этот ужасный мужчина не придумал ничего лучше, чем вернуть мою полубессознательную тушку в комнату с дорогущим ковром, и уложить на кровать, застеленную расшитым жаккардом.
Да ещё и Уиззи-сообщницу позвал.
Или Уиззи-отравительницу? Потому что граф, хоть и гад, явно не причём. Его беспокоит моё состоянием, вон даже за какой-то тёткой послал. Надеюсь, приедет нормальный медработник… Хотя откуда здесь медработники, если эти сектанты даже пластырь не признают? На нормальный абсорбент тоже можно не рассчитывать. В средневековье даже угля активированного не было!
Я снова ударилась в панику.
Тем временем Уиззи охала и ахала, сбегала куда-то, вернулась и положила мне на лоб мокрую тряпочку — в общем, создавала видимость полезной деятельности.
— Милорд, не хотела вас расстраивать, но госпожа сегодня не ела и не пила, — скуксилась Уиззи. — Ей надо хотя бы водички.
Да, надо, только не отравленной!
Но Дориан, который, оказывается, держал меня за запястье, конечно же, не услышал. Лишь нахмурился. Хотя в последнем я не была уверена из-за мутной пелены, то и дело встающей перед глазами.
— Неси, — разрешил граф.
— Ой, а тут как раз с полдника осталась, — Уиззи радостно схватила со стола кубок.
Тот самый кубок!! И врёт она! Не с полдника вода! Её с утра не меняли!
Я попыталась открыть пошире глаза и шевельнуть хотя бы рукой… или плечом. Хоть чем-нибудь! Не буду это пить!!!
— М… мм, — получилось выдавить из себя, когда губ коснулся холодный металл.
Надо отдать должное, Дориан тут же волевым движением отодвинул кубок от моего рта.
— Полина… что вы хотите сказать?
— Она хочет пить, — ответила Уиззи заботливо, даже жалостливо, будто перед ней не я лежала, а маленький щеночек.
— Тогда почему губы сильнее сжала? — усомнился Дориан.
— Так бредит она. Не ведает, что творит, — Уиззи, которая всё ещё держала злосчастный кубок в руке, сделала очередную попытку влить в меня остатки отравы.
Чтобы добить. Ну уж нет. Я снова сомкнула губы, хотя силы стремительно покидали.
Ещё пара секунд, и служанка додумается надавить на щёки пальцами, чтобы челюсти разомкнулись. Или приподнимет краем кубка губу, чуть наклонит посудину. И тогда…
Глава 16 Такой родной…
Полина
— Дай сюда, — Дориан перехватил металлическую чашу.
И… отставил её на прикроватную тумбу!
Растерянно проводив кубок взглядом, Уиззи вдруг поинтересовалась:
— А вы сами-то пить не хотите? Чай, набегались, а водичка свежая, только из родника.
— Спасибо Уиззи, — мягко поблагодарил Дориан. — Не хочется.
Служанка едва ли не зубами скрипнула, смяла передник в кулачках. И не известно, чем бы всё закончилось, но дверь распахнулась.
В комнату ворвалась женщина в платье а ля «селянка с фестиваля средневековой реконструкции» абсолютно седая с косой, уложенной вокруг головы.
И тут я расстроилась окончательно: вот тебе и нормальный медработник. Повезло же угодить в место, где у всех шиза!
Тем временем селянка с удивлением разглядывала меня. Впрочем, тут же бесцеремонно оттеснила Дориана, быстро проверила лоб, пульс на шее и на запястье. Без труда раскрыла мой рот, заглянув туда. И вдруг поинтересовалась совсем не старческим голосом:
— Что она пила и ела в последние сутки?
— По словам служанки, ничего. — Дориан показал рукой на стол: — Десерт остался нетронутым. То же с завтраком и обедом.
— А что пила? День был жаркий, но у больной нет признаков обезвоживания, — оставив меня, женщина деловито подошла к столу, осмотрела и обнюхала всё, что на нём стояло.
— Возможно, она пила воду из этого кубка, — ответил Дориан вместо присмиревшей Уиззи.
«Средневековая медработница» вернулась к кровати, осторожно подняла кубок с тумбы, поднесла его к носу и хмыкнула.
— Выйдите отсюда, — приказала она Уиззи и рыжему мужчине, который зашёл вместе с прибывшей лекаркой, да так и топтался у дверей.
Сквозь спутанность сознания я едва почувствовала сквозняк и услышала звук закрывшейся двери. А вот отчаянный шёпот Дориана услышала достаточно отчётливо: