— Ясно, — отступила, не желая причинять неприятности служанке. — Ну а читать меня ты научишь? Многие ваши буквы я знаю, чего не скажешь о значении слов…
— Да, миледи. Только в библиотеке не найдётся букваря, уж поверьте, я часто прибираюсь там.
— А детские книжки найдутся? Сказки — это ведь не история страны?
— М-м… да, — неуверенно ответила Уиззи.
— Так ты согласна? — искренне обрадовалась.
Оказавшись в Вархилле, я каким-то образом перестроилась на его язык, легко понимала местных и говорила. Как это случилось, для меня самой оставалось загадкой. Но это касалось лишь устной речи. Чтение же, как и письмо, сами собой «не включились», оставляя пробелы во внутренней «мозговой прошивке», будто неактивные функции в смартфоне.
Однако если я не хочу больше ошибаться, (как вчера с устаревшими картами), придётся учиться.
— Можем приступить хоть сейчас. Только если наденете то, что милорд пожелал, — Уиззи вынула из шкафа вешалку с чем-то пышным и красным.
— Идёт, — тот факт, что служанка торгуется, слегка покоробил, но ведь и я могла выдвигать встречные условия: — Но тогда я надену платье лишь к возвращению графа.
— Пойдёте в библиотеку прямо в ночной рубашке? — снова подняла бровки Уиззи.
— Что насчёт халата?
— Миледи, это недопустимо! — бровки горничной взяли новую высоту.
— Тогда принеси, пожалуйста, несколько книг прямо сюда.
— Да, миледи, — разложив красное платье на кровати, горничная отправилась в библиотеку.
Следующие несколько часов пролетели незаметно. Для начала я попросила служанку выписать в столбик наиболее часто употребляемые слова, чтобы получился эдакий туристический разговорник. Некоторое время их заучивала.
Затем мы открыли первую сказку, напоминающую по смыслу нашего колобка, и начали разбирать текст слово за словом, предложение за предложением. При этом пришлось вникать не только в тонкости перевода. Местные слова писались иначе, чем произносились, заразы.
— Ну ничего, я вас поборю.
Через три часа у меня рука занемела, но я упорно прописывала пером — самым настоящим гусиным — фразу «и покатился он дальше», стараясь при этом запомнить нюансы с окончаниями. И даже не догадываясь, что скоро мои мучения с эрхейвенской грамотой сменятся другими мучениями.
— Миледи, — Уиззи отошла от окна, за которым разбушевался осенний ветер. — Милорд вернулся.
— Уже? — приподнятое настроение внезапно сменилось тревогой.
— Да и… надо одеваться. Скоро он придёт сюда.
— Ладно, — сложив бумаги и книги стопкой, вышла из-за стола.
Через четверть часа стоя у зеркала я не узнавала себя. Платье оказалось ужасающе прекрасным — слишком яркое и дорогое, оно обтягивало лиф, как перчатка, но вместе с тем оголяло плечи и имело возмутительно глубокое декольте. Волосами и теми прикрыться не дали, их Уиззи перевязала на затылке красной атласной лентой.
— Может успеем ещё переодеться во что-то поскромнее? — я не могла спокойно смотреть на себя.
Щёки горели, тягучий жар, зародившийся в груди, медленно и неотвратимо растекался по телу. Чуть тронешь — и вспыхнет.
— Миледи, это платье выбрал милорд, — произнесла Уиззи так, как умела только она, безучастно-услужливо.
— Ясно, — сглотнула, догадываясь, что это значит.
Сегодня граф не планирует долгих разговоров, раз приказал столь изысканно сервировать меня.
От этих мыслей стало жарче. Хотя куда ещё больше-то?
А от резкого стука в дверь внутри натянулась струна.
Уиззи отперла двери, впуская графа.
— Ой, — всплеснув она руками: — Милорд, я сейчас уйду. Только кое-что заберу.
С этими словами горничная плотно закрыла дверь за спиной Дориана, ринулась к комоду, вытащила стопку не то полотенец, не то белья. И снова ойкнула, когда под её ногой что-то хрупнуло.
— Надо же, орешек раздавила, — озадаченно призналась Уиззи. — Подождёте, пока замету, или..?
— Уиззи, — холодно перебил её граф. — Завтра заметёшь.
Согласно кивнув, служанка вихрем умчалась из комнаты.
А мы остались вдвоём…
На мгновение показалось, что весь воздух в комнате закончился, а стены начали сдвигаться, сжимая пространство. Будто намеренно усугубляя ситуацию, Дориан задвинул засов и пошёл на меня медленным хищным шагом.
Плакали свечи, потрескивал камин, отбрасывая тёплые оранжевые блики на пушистый ковёр и бархатные портьеры. И всё же тепла не хватало, меня всю от голых рук и до самой шеи пробирал нервный озноб.
— Поли-ина, — позвал он тихим бархатным голосом.
Закрыла уши. Ибо знала уже, насколько опасны его соблазнительно глубокие обертоны, способные заморочить и подчинить…
Глава 32 Плакали свечи…
Полина
Не ответила. Огненные блики танцевали на ковре, я же хранила молчание. Ведь что бы сейчас ни сказала — он не услышит. Не захочет услышать. Я не понимала, что происходит с ним в такие моменты, как сейчас… как в первую ночь, и как тогда, в трапезной… он просто становился другим. Одно я знала наверняка — теперь до него не достучаться.
И ещё — нельзя смотреть в его глаза, миндалевидные, томные, с вишнёвыми радужками, в которых плескались отсветы огня… Нельзя. Иначе не выдержу, поддамся.
Тогда всему конец. Я застряну здесь навсегда…
— Бессмысленно противиться, Полина.
Понимала, что бессмысленно. Что я могу сделать, будучи пленницей в его замке, и в его мире?.. Быстрый взгляд на его лицо запечатлел циничную полуулыбку, обнажившую кончики клыков.
И всё же надежда не покидала.
Я обязательно ещё что-нибудь придумаю, пусть только уйдёт из моей комнаты и оставит одну. Главное продержаться. Глянула на стену, у которой стояли высокие напольные часы с маятником и гирьками, и с грустью вздохнула.
Стрелки показывали одиннадцать ночи. Всего лишь одиннадцать!
— Верно мыслишь… так много времени до утра, — произнёс он многообещающе. — Знала бы ты, сколько можно успеть за одну ночь.
— Не представляю, — убрала руки от ушей, ибо всё равно не спасали, вместо этого демонстративно отвернулась к зашторенному окну.
— О, могу рассказать
Наверняка Лорд Грейворк имел в виду нечто пошлое, но так как его разговорчивость оттягивала ужасающую развязку, я решила воспользоваться возможностью. Даже если это грозило выслушиванием скабрезных фантазий вампира:
— Сделайте милость, поведайте о своих полуночных подвигах.
— Что ж, — судя по голосу, Грейворк едва сдерживал улыбку: — Однажды я успел взять штурмом этот замок.
— Так вы его присвоили? — брезгливо повела плечом. — Это многое объясняет.
— Полагаешь, пред тобой жестокосердный варвар-захватчик? А если скажу, что выполнял приказ короля? И, пожалуй, стоит прояснить: когда-то эти башни принадлежали Грейворкам.
Знаю, видела гербы на щитах в заброшенной части замка.
— Хотя никогда и не интересовали меня. Мне и в столице было неплохо: я родился на улице Знати, окольцовывающей королевский замок, а рос и учился и вовсе при дворе, — неторопливо рассказывал вампир, будто играл со мной, питая самые сладкие ожидания, чтобы в какой-то момент растоптать все мои надежды. — Король Лерой мне, как брат.
Поэтому вы ждёте от него письма?
— Наверное, я предпочёл бы счастливо состариться на королевской службе, предаваясь развлечениям двора. Однако сев на трон, юный монарх вдруг захотел воссоединить целостность Эрхейвена. Он решил вернуть под наши флаги земли Рейфорг.
Так вот из-за чего была та война.
— Лероя можно понять: леса тут обильны, поля плодородны, а недра таят бесчисленные сокровища. К тому же, по мнению магов, планеты удачно встали, магические потоки синхронизировались, — иронично усмехнулся граф. — В общем, грех было не воспользоваться возможностью отбросить нечисть за реку… Пришлось отбивать у монстров родные края.
При упоминании монстров по спине пробежал холодок и засосало под ложечкой. Вспомнились и живые деревья, и хастропода, и сон, в котором я летела над жутковатыми землями, населёнными разномастными уродливыми тварями.