— Мне казалось, ты не любишь говорить о той ночи.
— Я его укусил, — неожиданно признался Дориан. — Я был человеком, но понимал: убью его, и нечисть отступит. А ещё прочёл в одной книге, что расправиться с вампиром можно лишь обескровив.
— И ты… решился?
— Да. Загнал его в подвальную комнату, которая раньше была ледником, и поскольку всё оружие к тому моменту было потеряно или уничтожено, впился в его шею зубами. Я же не знал, что глотнув его горькой крови, сам превращусь в вампира… Сейчас, конечно, понимаю: это он меня загнал… В общем, тогда я не добил его. А он, зараза, начал быстро регенерировать. Меня корёжило от оборота, а он ходил кум-королём по погребу, да ещё и уговаривал перейти на его сторону. Сулил всемирное могущество. Предупреждал, что жизнь среди людей для меня больше недоступна.
— Врал. Как всегда, — мрачно подытожила я.
— Не во всём, — вздохнул Дориан. — Однако самая коварная ложь та, что более всего похожа на правду.
— Я понимаю, почему ты не принял его предложение. Но глядя на тебя и после тех снов, меня мучает мысль: неужто нежить не имеет право на жизнь? Неужто они все — кровожадные монстры? Вампиры разумны, оборотни вообще живут среди людей. Веточники тоже неагрессивны, как многие другие виды. А ты… не думал об этом?
— Думал.
— И что решил?
— Ну смотри, нежить не размножается. Она дело рук чёрных магов. Это уже повод задуматься, хотели бы боги, чтобы подобные творения жили на созданной ими земле?
— Некоторые люди тоже не размножаются, — возразила я ради объективности.
— Самый главный довод против: они плотоядные, для существования им нужна живая кровь.
— Кровь, а не смерть.
— Ты права. Только как быть с тем, что большая их часть неразумна и не способна контролировать жажду?
Я задумалась.
— И каков выход? Если он вообще существует.
— Пусть живут, как жили раньше, не пересекая границы людских земель, — ответил безрадостно Дориан. — Надо, как ты говоришь, нейтрализовать Лиара вместе с Гурдахаром и ведьмами. А без создания новых тварей существующие рано или поздно просто выродятся.
— Хорошо. А как быть с вампирами? Все они когда-то были людьми, к тому же обладают самоконтролем. Но вынуждены жить за сетью.
— Да, потому что сами выбрали такую жизнь, присягнув Лиару, а не человеческому королю.
— А ты? Тоже присягал Лерою, когда стал вампиром?
— Да, — ответил Дориан. — Переродившись, я снова сразился с Лиаром. В этот раз мне было проще, ведь я стал сильнее. До победы оставалось рукой подать. Угадай, как он сбежал.
— С помощью портала?
— Ага, — удручённо отозвался Дориан. — Тогда я впервые узнал о том, что порталы вообще существуют.
— И что же ты сделал? Вернулся к королю?
— Почти. Бросил все свои нечеловеческие силы на армию нечисти, которая почуяла исчезновение хозяина, и сама начала отступать. Остаток ночи мы гнали их до границы. А на рассвете я предстал перед его величеством, ожидая казни.
— И он помиловал тебя.
— Больше того. Сказал, что моё перерождение ничего не меняет. Что я должен по праву рода стать лордом Рейфорга. Что всё будет по-старому. Только теперь я — настоящий граф, а не щегол, носящий титул лишь на бумаге… Помню, как тогда растрогался. Жаль, солнце поднялось, начало ощутимо припекать, и мне пришлось удалиться в ближайшую пограничную казарму. Надо сказать, удалялся я не слишком торжественно, испортил такой момент, — усмехнулся Дориан. — Ну вот и пришли.
За разговорами мы действительно дошли до деревни. Остановились перед первыми же воротами. Дориан полез по карманам.
И вдруг улыбка сползла с его лица:
— Кажется, мы сегодня не купим коня.
— Почему? — неприятно удивилась я.
В ответ граф поднял кожаный шнурок от кошеля:
— Бродяги стащили все наши деньги.
Известие грянуло, как гром среди ясного неба.
— Надо возвращаться и как можно скорее! — вскрикнула я, разбудив своим ором сторожевого пса, потому что за забором вдруг заворочались и угрожающе рыкнули.
Дориан протяжно рыкнул в ответ. Пёс заскулил и снова заворочался, видимо, возвращаясь в конуру. Граф же продолжил разговор, как ни в чём ни бывало:
— Если я прав, мы вряд ли найдём наших приятелей там же. И вряд ли сумеем догнать их пешком.
Я поёжилась, как-то вдруг ощутив, что на улице осенняя ночь:
— Может скажем вилланам, кто ты такой? Все знают о твоей дружбе с королём.
— Не стоит, во-первых, я одет не по-графски, во-вторых, вряд ли здешние вилланы помнят меня в лицо. Да и наша дружба с королём, судя по всему, под большим вопросом.
— Но это же просто слухи.
— Слухи, которым верят.
— Хм… — крепко задумалась. — У тебя есть что-то ценное? Треснутый рубин? Магические артефакты?
— Нет. Рубин остался в карете, а артефакты, взятые у бургомистра под честное слово, закончились.
— У меня тоже пусто. Все твои подарки я оставила дома, то есть, в замке.
— Почему? — удивился Дориан.
— Они предназначались твоей жене. А мы вроде как… решили расстаться, — развела руками.
— Бескорыстная ты моя, — язвительно хохотнул граф.
— Сама жалею. Сейчас бы обменяли пару изумрудов на коня.
— Вообще-то у меня даже в мыслях не было обменивать подарки на коней, — насупился Дориан.
— Ладно. Пойдём до столицы пешком, — предложила серьёзно. — Какое там расстояние?
— Полночи на коне, — задумчиво ответил граф. — Кстати, есть у меня идея.
Глава 58 Прощальная ночь
Полина
Через полчаса ходьбы по дворам мы остановились у местной повитухи. Это был джекпот. Во-первых, та жила одна, к тому же привыкла не спать ночами. Во-вторых, эта святая женщина единственная из всей деревни не послала нас лесом, узнав, что денег нет. В-третьих, ей постоянно требовалась помощь в хозяйстве. А в-четвёртых и в-главных, благодарные жители частенько дарили ей… всякое.
— Бери Можа, что нам негоже, — ворчала повитуха, открывая дверь в сарай, из которого раздавалось конское ржание. — А что кормить их как-то надо, не думают. Летом ещё куда ни шло, выпустил и пасутся. Дак ведь скоро зима, куда мне эти коняжки?
«Коняжек» было две. И хотя я не разбиралась в лошадях, да и освещены они были единственной свечой, которую повитуха держала в руке, сразу стало понятно — зверюшки очень старые.
— Возьмём ту, которая не хромает, — произнёс Дориан. — А взамен?
— Взамен… видишь чурочки? — повитуха указала рукой на темнеющую в сумраке двора кучу свежих чурок, от которых несло смолой. — Наколи мне их все, да и забирай любую лошадь.
— Идёт. Где топор? — покрутил головой Дориан.
— Дак ты разве не с утра за работу возьмёшься? — удивилась женщина, но всё же вошла в сарай и вышла из него с большим колуном наперевес.
— Торопимся мы, — шмыгнул носом Дориан.
Повитуха пожала плечами, вероятно, жизнь научила её ничему не удивляться.
Разведя небольшой костёр, граф тут же взялся за работу. Топор в свете пламени так и сверкал, а поленья так и отскакивали в стороны. Я хотела остаться во дворе и помочь с их складыванием, но граф отправил меня в дом, чтобы деревяшкой ненароком не пришибло.
В доме, состоящем из двух комнат — кухни и спальни — горела свеча и кипятилась кастрюля на печке. Напоив меня травяным чаем и накормив разномастной выпечкой, повитуха ушла спать. От нечего делать я сначала сменила прогоревшую свечу, потом навела порядок в кухне, вымела пол и свернула коврики, чтобы вытряхнуть их во дворе.
Вышла на ступеньки. На улице оказалось темно — Дориан почти затоптал костёр, а увидев меня прошептал:
— Полина, заканчивай скорее и поедем.
— Обманем старушку? — ответила так же шёпотом, вытряхивая последний коврик.
— Почему это обманем? Я уже закончил, — вытащив из костра последнюю горящую палку, Дориан взмахнул ею в воздухе, раздувая пламя на конце и освещая ровные штабеля поленьев.