Рошель достала нож и сделала достаточно глубокий надрез на своей коже, обильно смачивая ей повязку, после чего приложила к раненой ноге, плотно фиксируя материал. Однако травма была слишком серьезной и должного эффекта даже перевязка с такой особенностью бы не помогла. Но болезненные ощущения точно прошли, судя по тому, как он быстро начал успокаиваться.
— Что же мне с тобой делать, красавчик? — брюнетка заглянула в большие карие глаза, в которых, как ей показалось, она увидела толику благодарности, — Давай-ка все же попробуем, — отряхиваясь от опилок, предложила Рошель.
Девушка встала напротив вороного коня и, поглаживая его по мягкой переносице, сделала себе еще один надрез.
— Ох.только не додумайся меня укусить, — взмолилась она, размыкая его зубы и помещая на большой влажный язык свое предплечье, продолжая трепать его гриву другой рукой.
На удивление, Опиум вел себя весьма адекватно, несмотря на неадекватные действия со стороны девушки, которыми он если и был ошарашен, то держался очень достойно. Простояв так с полминуты, Рошель отстранилась и, откинув марлевую повязку с задней ноги, удовлетворенно выдохнула: рана начала заживать. На душе стало на сотую часть спокойней, ведь хоть в чем-то она она оказалась не бесполезна.
Вампирша так дорожила своей кровью, переживая, что она могла понадобится друзьям, что в итоге не помогла вообще никому, потеряв всех троих в довесок к десяткам других жизней, которые ей было под силу спасти. Среди уцелевших разведчиков была куча свидетелей ее своевольства. Рошель была уверена, что никто не поленится об этом доложить. Она нарушила приказ, и ей еще предстояло понести за это ответственность. Конечно, трибунал ей вряд ли грозит, она была слишком ценным ресурсом. А если и соберутся казнить, она ничего против не имеет. Так было бы даже лучше. Более того, только в этом она и видела выход. Однако имелась одна незадача, состоящая в том, что вместе с ней умрет и капитан. Наверное, стоило его поставить в известность раньше.
Рошель удостоверилась, что травма вороного красавца полностью залечилась, и, ведомая непонятными инстинктами, захотела поездить на нем верхом. Нет, не именно сейчас. Она всегда хотела, вот только кто бы ей это позволил? Но сейчас почему-то девушке было на все плевать.
— Прими, — мягко произнесла брюнетка, притягивая трензель к бархатным губам коня, и он покорно приоткрыл рот.
Рошель бережно завела ремешки за его уши, после чего опустилась ниже и застегнула капсюль. Тяжело вздохнув, она закинула ему на спину седло и принялась затягивать подпругу, как перед глазами начало все плыть, а в ушах послышался негромкий звон. Обычно ее питанием занимался Эрвин либо Ханджи. В крайнем случае, вампирша прибегала к помощи Бернера, но мужчина после этого жаловался на слабость и головокружение, и ей было проще перетерпеть, чем подвергать друга такому дискомфорту. А сейчас до собственного пропитания ей и вовсе не было никакого дела.
— Ладно, можно и без седла тогда, — проговорила брюнетка, смирившаяся со своей слабостью, и ногой приоткрыв денник, повела коня за собой.
Мгновением позже послышался шум открывающейся со скрипом двери и приближающиеся шаги, на что девушка машинально повернула голову в сторону выхода и застыла, будто ребенок, который нашкодил. Капитан. Такой же пустой и безжизненный, как и она сама. Наверное, ему сейчас тоже приходилось непросто. Рошель не задумывалась об этом. Да и зачем? Кем он ей приходился, кроме как ее капитаном? Никем. Лишь формальный статус в его безликом, ничего не выражающем взгляде.
Аккерман молча приблизился, держа в руках какие-то медикаменты, и на удивление проигнорировал тот факт, что девушка без разрешения взяла его лошадь. Он сразу же опустил взгляд на недавно травмированную ногу и едва заметно свел брови в удивлении, после чего поднял глаза на Рошель:
— Не думал, что это и с животными работает, — ровным тоном произнес он.
— Со всеми, — прошептала брюнетка.
Она сделала шаг вперед, передавая поводья ему в руки, и уже собралась уходить, понимая, что вряд ли Аккерман позволит ей выехать в поля, как тот ее остановил.
— Бери, если хочешь, — отстраненно предложил Леви.
Его слова долетали до девушки с опозданием, но, услышав одобрение, она кивнула и двинулась вперед. Однако, совершив еще несколько шагов, перед глазами вновь потемнело, а ноги внезапно подкосились, сделавшись ватными, и вампирша рухнула на пол.
Леви подошел ближе и склонился к ней. Приподнимая за плечи, он усадил ее так, чтобы девушка могла опереться о стену.
— Эй, — Аккерман несильно похлопал девушку по щекам, приводя в чувства.
Рошель сжала большим и указательным пальцами переносицу, а после потерла глаза, пытаясь вернуть фокус зрения. Дышать становилось все сложнее, а конечности начали постепенно неметь. Она зажала перед собой руку в кулак, а после расправила и сжала вновь. По коже пробежала колкая вибрация, а рука обмякла прямо в воздухе и, будто бы ей не принадлежа, свалилась мертвым грузом.
— Пей, — донеслось до сознания откуда-то извне, и девушка почувствовала тепло чужого прикосновения возле своих губ.
Поддавшись по инерции немного вперед, она сомкнула клыки на его запястье и орошила кровью давно иссохшееся горло. Маленькие и судорожные глотки болью отзывались во всем теле, постепенно восполняя необходимый для существования баланс, а аккерманская кровь обволакивала рассудок, заставляя ее забыться и поддаться искушению. Рошель была слишком слаба, чтобы противостоять своей сущности. А капитан слишком слаб, чтобы противостоять ей. Здравый смысл постепенно покидал девушку, растворяя ее в беспамятстве, и маленькие глотки быстро сменились на жадные и властные. Отбросив в сторону его запястье, брюнетка впечатала Аккермана в стену и впилась в шею, прокусывая вену, из которой кровь проступала в разы обильней. Если так пойдет и дальше, она попросту прикончит его. Нужно было как-то взять себя в руки и остановиться. Секундного прояснения было достаточно, чтобы вернуть контроль. Резко вдохнув воздух, девушка отстранилась, отталкивая его от себя, и отползла в противоположную сторону коридора.
— Извините меня, — прохрипела Рошель. Она сложилась пополам и обхватила себя руками, утыкаясь носом в колени, — Я не хотела.
— Я знаю, — изможденно произнес капитан, протягивая ей руку, — Реши вопрос со своим питанием. Это в твоих же интересах.
Рошель молча кивнула и, не поднимая головы, встала на ноги. Но в последний момент все-таки обернулась, встречаясь с серыми, полными отчаяния и усталости глазами, отчего по коже пробежал холодок, и она невольно содрогнулась.
— Почему я больше не ощущаю твоих чувств? — внезапно спросил Леви, всматриваясь в красную радужку, которая постепенно возвращалась к ее естественному голубому оттенку.
— А я ничего вроде и не чувствую, — пожала плечами брюнетка, пытаясь понять себя. Однако кроме пустоты и переутомления ничего действительно не ощущалось.
— Ладно, — капитан облокотился о стену, — К вечеру ты должна написать рапорт за свое неподчинение. Свидетелей было слишком много, и о тебе уже успели неоднократно доложить, так что я должен отчитаться за это верхушке.
***За окном уже давно начало смеркаться, но девушка так и продолжала сидеть в темной комнате, погружаясь во мрак вместе со всем пространством, пока не вспомнила о том, что должна была составить письменный доклад. Рошель нащупала на столе керосиновую лампу и зажгла ее, наполняя спальню теплым желтым светом, что мелькал маленьким огоньком, создавая несуразные тени на стенах. Девушка бегло осмотрела комод и несколько ящиков на предметы пишущих средств. Но откуда в ее некогда
«гардеробной» было взяться листку бумаги и чернилам? Тем более что она здесь почти не бывала. Лапьер знала, где все это непременно найдется, но идти в кабинет Ханджи или Эрвина ей хотелось меньше всего. Она боялась даже просто оказаться рядом с их дверьми, ни то что осмелиться и зайти внутрь. Из-за чего совершала каждый раз маневр, обходя весь длинный коридор по третьему этажу, и вновь спускалась на второй, только лишь для того, чтобы не проходить мимо кабинетов Смита и Зое.
«Наверняка все это есть и у капитана. Все равно к нему идти в итоге» — подумала она и направилась сразу к Аккерману.