Рошель судорожно сглотнула подступивший к горлу колючий ком, что с болью врезался в нее, и тяжело вздохнула.
— Задайся вопросом, — он сделал паузу, — Если ты лишь стратегическая единица, какого хера я стою сейчас здесь перед тобой и распинаюсь? Я пережил столько дерьма, думаешь, меня бы выбили из колеи твои сопли, которые я теперь вынужден разделять с тобой, — Леви усмехнулся, — Ты в своем уме, Лапьер?
Девушка молчала, глотая горькие соленые слезы, и продолжала всхлипывать, боясь поднять взгляд на мужчину.
— Ты больше не графиня. Никто не будет вылизывать тебе зад, боготворить тебя и возносить, как это, судя по всему, было в твое время, — он выдохнул, обдавая ее горячим дыханием, — Тебе придется это принять, где бы ты ни находилась.
Развернувшись, Аккерман удалился быстрым шагом, оставляя ее в одиночестве осознавать сказанное. Слышать подобное было крайне неприятно. Конечно, ведь это была чистая правда, в которой девушка не могла признаться самой себе все это время. Ее жизнь уже никогда не станет прежней, и нужно было как-то адаптироваться к новому восприятию. Хотя бы попробовать сблизиться хоть с кем-то. И желательно, чтобы это была женщина, что сокращало кандидаток в подружки до любовницы капитана и майора Зое. С первой как-либо контактировать желания в принципе не было, а вот тронутая на титанах казалась весьма общительной.
Долго не думая, Рошель забежала в столовую и заварила чай, расставляя на подносе две чашки и чайник. Девушка любила чай. Хороший, отборный чай. Конечно, в столовой разведки была обыкновенная черная заварка, но для непринужденной беседы можно и потерпеть убогий вкус.
Рошель поднялась на второй этаж и прошла к нужному кабинету. Еще пару минут она будто вкопанная стояла у двери, раздумывая, как начать диалог, но так ничего и не сообразив, просто постучалась.
— Да-да, — донесся голос, — Кто там?
— Это Рошель.
— Заходи, — крикнула ученая.
— У меня руки заняты.
Послышались приближающиеся шаги и дверь открылась. Перед ней стояла взлохмаченная женщина, с перекошенными набок очками.
— Не ожидала тебя тут увидеть, — улыбнулась Ханджи, — Чай для нас, полагаю? — спросила она, пропуская девушку к себе в кабинет.
— Для нас, — Рошель улыбнулась ей в ответ.
Майор вытащила из соседней комнаты небольшое кресло, подтягивая его к столу, и кивнула головой в его сторону.
— Присаживайся, чего стесняешься?
— Спасибо. Я не отвлекаю вас?
— Меня как раз-таки нужно отвлекать, — выдохнула Ханджи, — Я слишком увлекаюсь и теряю счет времени, — она вновь улыбнулась, — Обычно Моблит меня контролирует… Кстати, он тебе не попадался?
— Нет, — девушка покачала головой, разливая чай по чашкам.
— Ты чего-то хотела? — поинтересовалась майор.
— Ничего конкретного, — она опустила глаза, — Подумала, может, вас что-то интересует касательно вампиров. Я бы с радостью поделилась, — Рошель запнулась, понимая, что всю необходимую информацию ученая уже и так знает, и если она действительно хочет исправить ситуацию, то лучше начинать знакомство с искренности, — Ханджи, на самом деле мне невероятно одиноко, и я просто хочу подружиться хоть с кем-то. Вы единственная, кто была со мной хоть немного приветлива.
— Да разве ж я против? — она по-доброму рассмеялась, отпивая чай из кружки, — Правда, подруг у меня никогда не было. Но начать никогда не поздно, не так ли?
Рошель все еще сидела как прибитая, ощущая себя не в своей тарелке.
— Расслабься, — уже серьезно сказала Ханджи, — Мне не нужно объяснять очевидные вещи. И…можно на ты.
— Хорошо, — кивнула девушка, — Ты считаешь меня высокомерной?
— В тебе это есть, — согласилась Зое, — Но еще у тебя есть доброе сердце. Ты добрячка, Рошель, — она посмотрела на нее теплыми карими глазами, — Это главное, а остальное приложится.
После этих слов барьер в общении, что был возведен самой же вампиршей, исчез, не оставляя и следа от былого смущения. Девушка почувствовала какую-то отдачу в свою сторону и была готова сама отдать за это все на свете, хоть у нее ничего и не было. Рошель ощутила давно забытую легкость, будто с плеч упал тяжелый груз, мешающий ей нормально существовать. До этого момента так непринужденно разговаривать она могла лишь с родителями и Авелем, и уже напрочь забыла, как это приятно. Это действительно было хорошо — просто сидеть и общаться совершенно о чем угодно. Ханджи оказалась довольно-таки открытой и располагающей к себе. В начале Рошель показалось даже странным, что у той не было подруг, но позже Зое сама все объяснила. Девушкам она просто казалась сложной и неинтересной, увлеченная непонятно чем и далекая от типичных женских бесед. Но Рошель, несмотря на то, что и сама относила себя к типичным женщинам, слушать рассказы Зое было безумно интересно. Майор и вампирша будто бы нашли друг в друге то, чего искали долгие годы, но не осознавали этого. Они рассказывали многое, начиная от детских историй, заканчивая болезненными воспоминаниями, которыми ранее поделиться было просто не с кем. Складывалось ощущение, будто они знали друг друга всю жизнь. Это необыкновенное и сильное ощущение. Рошель поделилась с ней всем случившимся и за последнее время: и о близости с командующим, и о поцелуе с капитаном, и даже о том, что он теперь пожизненно к ней прикован. Обо всем и ни о чем они болтали до самого утра, потеряв счет времени.
— Я никогда и не с кем не была так искренна, — призналась девушка.
— Я тоже, — согласилась Ханжи, — Ты ведь не воспользовалась гипнозом? — подшутила она.
— Нет, — улыбнулась Рошель, — Ты бы это сразу поняла.
— Что ты собираешься делать со своими любовными выходками? — поинтересовалась майор.
— Не знаю, — вздохнула вампирша, — С Эрвином вряд ли что-нибудь получится, да я уже ничего и не хочу.
— А как же наш холодный капитан? — Ханджи перевела заинтересованный взгляд, — Люди, которые ненавидят друг друга, не целуются.
— Не знаю, что это было, но мы определенно друг другу неприятны. Аккерман вообще не мой типаж, да и ему вроде как девушки нравятся более компактные, — Рошель сделала паузу, — Вроде Петры. Тем не менее это очень ударило по самооценке.
— Да брось, — отмахнулась Зое, — Много чести для такого коротышки. Уверена, за тобой бегали толпы мужчин.
— Поэтому и ударило, — прошептала Рошель, — Ладно, переживу уж как-нибудь.
— Я рада, что ты пришла, — сказала Ханджи, — Иногда одного шага более чем достаточно, чтобы сдвинуться с мертвой точки и что-то изменить.
— Да. Спасибо тебе.
Попрощавшись несколько раз подряд, девушки стояли у открытой двери, будто ожидая чего то, и глупо улыбались, разглядывая друг друга. После чего, наконец, обнялись крепко-крепко и рассмеялись, ощущая себя по детски наивными и внезапно счастливыми.
Так и зародилась их дружба. Неожиданная, но до боли необходимая обоим. Ханджи стала для Рошель всем: небом и землей, солнцем и звездами, заботой и поддержкой, любимым после аккерманской крови донором и просто жизненно необходимым кислородом. Майор была уже не просто подругой, она стала самым дорогим в ее жизни человеком. И если до этого появлялись мысли о том, чтобы послать разведку ко всем чертям и свалить в закат, то теперь Рошель была абсолютно привязана к этому месту, потому что в этом и заключалась вся жизнь Ханджи.
Все свободное время разведчицы проводили вместе. Нередко к их компании присоединялся Бернер, с которым у Зое были передружба-недоотношения. По началу Рошель достаточно сложно шла на контакт с парнем, но усилиями Ханджи они таки смогли друг другу открыться и начали неплохо ладить между собой. Жить стало в какой-то степени легче и приятней. Но подчинение чужим приказам по прежнему давалось девушке непросто. Однако, скрипя зубами, она всегда все выполняла. «Скулит, но делает» фраза, которая ее характеризовала как нельзя точно.