— Что с ней? — Сэм испуганно прикоснулась к кровати.
— Умерла. — Спокойно сказал Габриэль.
— Как умерла? Надо позвать врачей! Что же ты сидишь?
— Врачи не помогут. — Сказал он.
— Но нельзя же так сидеть и смотреть. И ради этого мы пришли сюда? — Она негодовала. — Ты знал.
— Сэм, — резко прервал он поток ее ненужных слов. — Положи ей руку на лоб.
— Это бред, ты понимаешь, что это бред? — Сэм едва не плакала.
— Сэм, просто положи руку и сделай то же, что и тогда, когда делала вампиров людьми.
— Я наполняла их тьмой! Тьмой, понимаешь? А теперь я и этого не могу.
— Они бы не стали людьми, Сэм, если бы ты наполнила их тьмой. — Спокойно сказал он. — Они бы остались тем, кем были.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Сдалась Сэм.
— Наполни ее светом.
Сэм закачала головой.
— Посмотри на меня. — Произнес Габриэль. — Я весь соткан из света. И это твоя работа.
Сэм с сомнением поглядела на него, но ей жаль было девочку, и, казалось, что шансов у нее с каждой минутой их пререканий все меньше. Она сделает то, чего хочет от нее этот безумец, а потом немедленно позовет врачей, и, может быть, еще будет не слишком поздно. С этой мыслью Сэм опустила руку на лоб девочки.
Комната была заполнена светом, сквозь открытое окно доносились крики чаек, Габриэль лучился солнечным теплом. Ее рука светилась на фоне землистого личика с заостренным носом. Это было неправильно, словно черно-белый кусочек в цветной картинке. Неправильным было и то, что над чернильным морем стояла вечная пустота и холод, в далекой реальности тоже не хватало красок, тепла и света. Сэм смотрела на Габриэля, думая о кистях, стоящих в банках в его доме, о тюбиках с масляными красками, и о том, как он создает жизнь на белых безмолвных холстах. Точно так же, как делают художники, она зачерпнула немного солнца, смешала его с улыбкой Габриэля и добавила каплю запаха южных цветов за окном и коснулась девочки. Сперва порозовели ее губы, затем кожа стала теплее, а потом грудная клетка вздрогнула и поднялась, опустилась и поднялась снова, а через несколько секунд девочка открыла глаза и улыбнулась им в ответ с Габриэлем, как ни в чем не бывало.
— Спасибо, — сказала Сэм, когда они вышли из здания больницы.
— За что? — Спросил Габриэль.
— За это. — Сэм сделала неопределенный жест рукой.
— Теперь ты понимаешь, кто ты?
— Да, — улыбнулась она. — Пойдем поедим? Я проголодалась. — И побежала вниз по улице, перепрыгивая через ступеньку.
Габриэль побежал за ней, радостно смеясь.
— Ведь не всех людей можно спасти? — Задумчиво спросила Сэм, поедая салат. Ей тоже больше не хотелось мяса.
— Нет, если физические изменения необратимы. — Сказал он.
Сэм задумалась.
— Но если использовать темную силу или темную кровь, — она осторожно подняла на него глаза, — можно восстановить тело.
Как ни странно, Габриэль не смутился.
— Кровь вампиров восстанавливает механические повреждения тела. Она не остановит инфекцию, или опухоль.
— Почему?
— Она способна реплицировать клетки, но она не умеет различать, какие из них здоровые, а какие нет.
— Но хотя бы людей с ранениями можно спасти.
— Можно, но мне и так не всегда хватало сил на всех.
Сэм внимательно посмотрела на него.
— На всех?
— На войне, например. — Ответил Габриэль.
— Сколько тебе лет, Габриэль? — Произнесла она, неожиданно осознав, что ему должно быть очень много лет.
— Я моложе тебя. — Усмехнулся он.
— Клоун, — беззлобно сказала она.
— Ты таким образом пытаешься выяснить, сколько тебе? Хотя бы примерно? — Рассмеялся он.
— Возможно. — Сэм пожала плечами.
— Четыре тысячи с небольшим. — Сказал он. И хотя Сэм ожидала чего-то вроде, но все же ахнула от прозвучавшей цифры.
— Ну, я не буду говорить тебе, что ты отлично сохранился. — Она сделала неопределенный жест. — Послушай, Габриэль, так ты действительно следуешь за солнцем?
— Не буквально. Я же сижу здесь с тобой. — Сказал он. — Я мигрирую на ночь.
— А я? Что теперь будет со мной? — Спохватилась Сэм, осматривая себя, словно могла увидеть, осталось ли в ней еще немного тьмы.
— С тобой — ничего. Ты все еще человек. — На щеках у него были приятные ямочки, когда он улыбался. — И тебя дополняет Нагара, поэтому ты и во тьме, как дома.
— То есть до встречи с ним я мигрировала вместе с вами? — Сэм не могла представить себе эту картину в голове.
Габриэль громко рассмеялся.
— Нет, мы просто жили в свете, не обретая формы.