— Шеннон! У нас мало времени! Я слишком много затратил на поиски теплых вещей…
Стоп, что?..
Я повернулась, созерцая положенные недалеко от меня теплые штаны, несколько кофт и вроде бы куртку. Положив свою руку мне на плечо, Мирон быстро проговорил:
— Быстро, одевайся. Валерий где-то на чердаке. Не знаю, какого беса он там потерял, но это твой шанс. Вали сейчас же.
У меня буквально челюсть отвисла. Подняла бровь, спросив:
— Погоди, что?..
— Вали, говорю! — нетерпеливо перебил меня Мирон. — Одевайся, и я тебя перемещу домой. Без разговоров!
Но я не сразу ринулась к одежде, хоть меня и морозило. Я в оцепенении сидела на кровати и просто сверлила взглядом пол. Ничего не понимаю… Что происходит? Он хочет меня отправить домой?! Моя просьба услышана?.. Неужели…
Всё еще сидя на кровати, я посмотрела на него. Он подошел к двери и что-то бормотал, но я не слышала что именно и тихо спросила:
— Ты вернешь меня домой?..
— Шеннон, живей! — оскалился вампир. — Я потом всё объясню. А сейчас проваливаем, пока есть возможность. Быстро, Шеннон!
Я осторожно опустила ноги на холодный пол, вздрогнув. Холод словно ток пронзил мои пальцы. Всё еще не веря в то, что сейчас происходит, я нащупала в темноте кофту и попыталась распознать, с какой стороны ее одевать. Хоть я и пыталась как можно быстрее одеться, мое тело дрожало от холода и страха. Что с ним случилось? Разве он не говорил, что… Ясно, он сам не хочет этого. Я мельком поглядывала в сторону Мирона, потихоньку осознавая, в какую ситуацию попала. Я что-то начинала понимать, осознание — черт бы его побрал — пришло не сразу, но внезапно. Да, надо быстрей валить. Он сам дает мне возможность. Нельзя отказываться.
Но всё же на многие вопросы я так и не смогла найти ответ. Раз ему принципиально, где Валерий, он хочет его обхитрить, а значит, это точно не приказ этого дьявола. Но разве он меня не любит? Или тоже не хочет быть со мной, и сейчас не остается ничего, кроме как дать мне возможность сбежать?
Я кое-как натянула на себя кофту, которая оказалась на мне слишком большой, да и сама она всё еще сохраняла привычный холод, от которого пробежали мурашки, но это было лучше, чем быть без одежды вообще. Однако только я хотела найти во всей куче предложенной мне одежде штаны, как Мирон подошел ко мне и откинул на кровать. Я ударилась головой об спинку кровати, более того, в следующую секунду я обнаружила, что Мирон взгромоздился надо мной, положив руки на плечи. Кофта, больше смахивающая на огромный мешок из-под картошки, обнажала мои плечи, и мое тело вновь ощутило этот неприятный холод от его бледных ладоней. Мирон наклонился ко мне, шея ощутила его губы.
— Мирон! Что ты?..
— Тихо, — шикнул на меня Мирон. Я почти не слышала его слов, он заглушал их частыми вздохами, от которых мне было не по себе. — Валерий следит за нами… Так и знал, что он захочет проследить за процессом… Но долго он тут находится не будет, и потом мы быстро перемещаемся. Поняла? Подыграй мне. М-м-м…
Подыграть ему? Но я не вижу здесь этого дьявола. Может, он врет? Хотя нет, он бы не стал. Да и вполне возможно, что он следит за нами на расстоянии… Ничего не отвечая, я послушно, но при этом неуклюже приобняла его за спину, выгибаясь и по неволе вспоминая, что мои ноги обнажены. Черт… Хотелось сопротивляться, но пока нельзя. Надо вытерпеть…
Но что тут сказать, я была поражена Мироном. Он ради меня спланировал мой побег и сейчас более, чем вероятно, делает всё это, чтобы избежать неприятностей. Как же я теперь ему благодарна…
Странно, но мне это нравилось. Для меня это было чуждо и ново, но мне это нравилось. Это незнакомое ощущение… Значит, именно его испытывают при такой близости? Мирон нежно поглаживал мои плечи, я чувствовала его руки на своих бедрах, пусть отчасти от этого было даже стыдно и не комфортно… Поцелуи в шею были легкие, казалось, он обращает свое внимание не на ласки, а на нечто другое. Интересно, как он в таком положении выглядывает Валерия? И как он узнает, когда он уйдет? Может, это всё-таки ложь?
Мое сердце забилось в груди чаще, по-видимому предвкушая первые страстные ласки и надеясь на что-то еще. Пусть мне это нравилось, и я захотела, чтобы всё продолжалось дальше, я понимала, что это лишь прикрытие. Сейчас мы снова будем одни, и он вернет меня домой. Одни… Почему меня конфузит от этого слова?
Раньше я не понимала этого. Не понимала, каково это, быть кем-то любимой. Я не знала, любит ли меня Мирон по-настоящему, но это оказалось не тем, чем я себе представляла раньше. Я думала, это противно, мерзко, постыдно. А это действительно будоражит.
И как же хочется, чтобы это продолжилось… У меня голова кругом от всего этого… От его движений… Забывшись, закрыв глаза и закинув голову, я даже не заметила, как моя рука сама потянулась расстегивать пуговицы на его рубашке, но он поймал ее, положив себе на плечо, не дав даже на одну-единственную пуговичку оголить его тело. От этого я немного осеклась, поняв, что схожу с ума. Да… Я перегибаю палку… Извини, Мирон. Просто ты дурманишь мне мысли… Жаль, что я не могла объясниться перед ним вслух. Вот теперь мне стыдно… Теперь он подумает, что, пусть я еще пустышка, но могу быть шаловливой девочкой. Боже…
Но как же это возбуждает…
Я свела колени, прижав их к его торсу. С шеи он перешел на лицо и губы. Опьяненная от этих диких ощущений, я, не думая, целовала его в ответ, пытаясь быть ближе к его телу, чтобы ощущать его. Неумело, не имея в этом опыта, но я старалась выразить в этих бессмысленных движениях губами то, что ощущала.
Я буду жить с этой тварью?
Нет, сейчас он не тварь. По крайней мере, сейчас…
Мирон последний раз заключил меня в объятья, поцеловав в нос. Но смотрел он не на меня, а куда-то мимо. Я огорченно вздохнула. Эх, неужели так быстро закончилось?.. Нет…
— Наконец-то, свалил, баран, — вслух ухмыльнулся он. — Надоело ему. А еще меня идиотом называл, — он посмотрел мне в глаза и тихо, с иронией спросил: — Как, понравилось?
— Я оденусь? — попыталась мягче отпарировать я, чтобы гуще не заливаться краской.
— Одевайся. И быстрее, — коротко ответил он и встал с кровати, унеся с собой то трепетное тепло. Я даже и не заметила, как на какую-то минуту согрелась…
— Подожди, но всё же… Что ты затеял, Мирон? Ты… Ты поможешь мне выбраться?
С секунду вампир стоял спиной и молчал, после повернулся ко мне и с гневом сказал:
— Я ничего не буду объяснять тебе сейчас! А теперь заткнись и быстрее оденься!
— Но Мирон… — не унималась я, и тогда он схватил меня за волосы, от чего я чуть не свалилась с постели. Мне стало больно, и я задергалась. — Мирон! Да что же ты!.. Пусти! Пусти, Мирон!
— Впредь будешь слушаться, — приблизив ко мне лицо, со злобой вымолвил он. — Мне повторить то, что ты сейчас должна сделать?
Я в отчаянье замотала головой, пусть от этого мне всё еще было больно, и только после этого он отпустил меня и отошел до двери. Без лишних слов я начала судорожно перебирать одежду, пока меня с каждым новым мгновением всё больше и больше окутывал холод… Согрей меня, скотина
Я его не понимаю. Не понимаю его настоящих намерений. Каждый его поступок отличается от любого предыдущего. Поначалу кажется, что он меня все своей душой ненавидит, и это наглядно видно, но впоследствии от следующих его выходок начинаешь сомневаться, а после оказывается, что это было опять же поспешное заявление… Так он помогает мне или нет?
Да и… точно ли он хочет меня спасти и отправить домой?
Холод подгонял меня одеваться быстрей, и через минуту я натянула эти непримечательные шаровары. Мороз отступил, но мурашки еще бегали по коже. Тут же я вспомнила про свой рюкзак, лежащий на полу под кроватью, и рывком вытащила его оттуда.
И тут что-то кольнуло сердце. Я оделась, вещи при мне… Я готова уходить. Уж не знаю, куда меня собирается переместить вампир, точно ли домой, но почему-то стало ясно, что здесь я больше не окажусь. А даже если и окажусь, то как скоро после всего этого? В моей голове пронеслись все помещения, в которых я успела побывать, находясь в этом особняке. Мои временные покои, первый этаж, где — Господи! — до сих пор лежит бедняжка Виззи, лестница в подвал, комната пыток, где моя психика дала концы, покои Мирона, коридоры, которые я помню мельком… Однако, вместе с ностальгией я почувствовала и облегчение. Наконец-то ад останется позади.