Девочка, похоже, отделалась синяками. Я спустилась к ним и оттащила ее в сторону. На скуле у нее расплывалось синее пятно, на руках и лбу краснели царапины и порезы. Она бессмысленно моргала голубыми глазами.
У мисс Крамер была сломана шея, голова ее запрокинулась под совершенно неестественным углом, но она была жива. Тело явно парализовано, по полу растеклась лужа мочи, хотя глаза мигали, а зубы омерзительно пощелкивали. Я подняла револьвер и ногой отбросила кочергу в сторону. Надо было торопиться. Из дома Ходжесов послышались голоса взрослых. Я повернулась к девочке:
— Вставай.
Она еще раз моргнула и, преодолевая боль, поднялась на ноги.
Я закрыла дверь и сняла с вешалки коричневый плащ. Мне понадобилось не больше минуты, чтобы переложить содержимое карманов и сбросить безнадежно испорченное весеннее пальто. Голоса раздавались уже во дворе.
Встав на колени рядом с мисс Крамер, я схватила ее голову и крепко стиснула руками, чтобы прекратить этот жуткий звук щелкающих зубов. Глаза ее снова закатились, но я резко встряхнула ее, пока не вернулись наместо зрачки. Потом наклонилась так низко, что наши лица почти соприкоснулись, и прошептала:
— Я доберусь до тебя, Нина.
И этот шепот был громче вопля.
Отпустив голову мисс Крамер так, что она стукнулась о пол, я быстро прошла в оранжерею — мою комнату для шитья. Времени на то, чтобы сходить наверх и взять ключ, не оставалось, поэтому я разбила стулом стеклянную дверцу шкафчика. То, что я оттуда взяла, еле поместилось в кармане плаща.
Девочка стояла в холле. Я отдала ей пистолет мистера Ходжеса. Ее левая рука висела плетью — скорее всего, сломанная. В дверь постучали, кто-то пробовал повернуть ручку.
— Сюда, — прошептала я и провела девочку в столовую.
По дороге мы переступили через тело мисс Крамер, прошли в темную кухню; стук стал громче, но мы уже выходили из дома в переулок, в ночь.
В этой части Старого города имелось три отеля. Один из них — дорогой, современный, кварталах в десяти отсюда — я сразу же отвергла. Второй — маленький, уютный, в одном квартале от моего дома, приятное, но общедоступное место, в точности такое, какое я сама выбрала бы, если бы приехала в другой город. Его я тоже отвергла. Третий был отсюда в двух с половиной кварталах — старый особняк на Брод-стрит, небольшой, с дорогой антикварной мебелью в номерах и нелепо высокими ценами. Туда я и поспешила.
Девочка быстро шагала рядом. Револьвер она по-прежнему держала в руке, но я заставила ее снять свитер и накрыть им оружие. Нога у меня болела, и я часто опиралась на ее плечо, пока мы вот так торопливо шли вдоль улицы.
Администратор «Мансарды» узнал меня. Брови его поползли вверх, когда он заметил мой непрезентабельный вид. Девочка осталась в фойе, метрах в трех-четырех, почти неразличимая в тени.
— Я ищу свою подругу, — оживленно сказала я. — Мисс Дрейтон.
Администратор открыл рот, чтобы ответить, затем невольно нахмурился.
— Извините. У нас нет никого с такой фамилией.
— Возможно, она зарегистрировалась под девичьей фамилией, — сказала я. — Нина Хокинс. Это пожилая женщина, но очень привлекательная. На несколько лет моложе меня, с длинными седыми волосами. Возможно, ее зарегистрировала подруга… Симпатичная молодая темноволосая леди по имени Баррет Крамер.
— Извините, — снова проговорил администратор каким-то вялым, сонным голосом. — Никто под такой фамилией не значится. Что передать, если ваша знакомая появится позже?
— Ничего. Ничего не надо передавать.
Я провела девочку через холл, и мы свернули в коридор, ведущий к туалетам и боковым лестницам.
— Простите, — обратилась я к проходившему мимо коридорному. — Возможно, вы сможете мне помочь.
— Да, мэм. — Он остановился, явно недовольный, и откинул назад свои длинные волосы.
Задача у меня была непростая. Чтобы удержать девочку, действовать нужно было быстро.
— Я ищу знакомую, — пояснила я. — Пожилая леди, но очень привлекательная. Голубые глаза, длинные седые волосы. С ней должна быть молодая женщина с темными вьющимися волосами.
— Нет, мэм. Я такой не видел.
Я вытянула руку и взяла его повыше локтя. Затем отпустила девочку и сосредоточилась на коридорном.
— Ты уверен?
— Мисс Харрисон, — сказал он. Глаза его смотрели мимо меня. — Номер двести семь. Северная сторона с фасада.
Я улыбнулась. Мисс Харрисон. Бог мой, до чего же она глупа, эта Нина! Девочка вдруг заскулила и привалилась к стене. Я быстро приняла решение. Мне нравится думать, что тут сыграло роль сострадание, но иногда я вспоминаю, что ее левая рука никуда не годилась.