– Да никогда в жизни! По гроб буду обязан, – пробормотал Роман позаимствованные из какого-то деревенского сериала, совершенно не свои слова.
– Ну что ж. Мой долг – предупредить, остальное – ваша прерогатива. Три двести с вас.
Расплатившись и твердя про себя инструкцию, почти совершенно твёрдым шагом Рома двинулся на встречу с монстром.
И всё удалось. Преследователь действительно ушёл. Насовсем, то есть навеки, как, собственно, и обещала ведьма. Роман теперь работает на новом месте, недавно стал главным инженером проекта с перспективой дальнейшего роста. Библиотеку по случаю выгодно продал – всё равно не оставалось времени на книги: дела, дача, междусобойчики с друзьями – такими же ГИПами – и начальством, да и потребность в систематическом чтении с возрастом увяла. Кстати, он женился, на симпатичной, моложе на десять лет. Растит сына. По воскресеньям ездит с ним на рыбалку. При наследнике старается много не пить. Подумывает завести постоянную любовницу, потому что боится за здоровье: СПИД, знаете ли.
Иногда, шаря в ящике стола, он натыкается на странное изогнутое зеркало – явный брак производителя. И, когда он берёт его в руки, странное чувство овладевает Романом Владимировичем: ему хочется бессмысленно бежать куда-то, что-то вспомнить, изменить. Он знает откуда-то, что ничего уже не исправить, да и нечего исправлять, поскольку всё действительное разумно и прелестно. Тогда ему становится нестерпимо скучно и пусто на душе. Чего-то важного не хватает, а вот чего?.. Зеркальце незаметно выпадает из руки, Роман задвигает ящик, так и не наведя в нём порядок и не выбросив всякий хлам, и вновь обо всём забывает. Он почти счастлив. До следующего раза.
Было бы разумно, если бы жена отнесла дурацкую игрушку на помойку. Однако сие невозможно, так как он никому не разрешает лазить в свой ящик. А в гневе он суров.
Первая охота
Дня Посвящения ждут с восторгом и трепетом. Накануне вся семья – да и Клан тоже – бестолково суетится, готовя по древним рецептам особые блюда, дабы праздничное утро запомнилось юному уже не Птенцу, но Охотнику ещё и чем-то вкусненьким, не только тем, что после бессонной ночи голова умудряется быть одновременно пустой и тяжёлой, а под веки будто мыши накакали. Дедушка выволакивает из чулана и в меру сил вычищает самый церемониальный из костюмов, то есть именно тот, который сидит на нём максимально отвратительно, а впавший в маразм посторонний старик репетирует личную версию Танца Победы. Вождь Клана готовит речь (каковую сочиняет, тяжко вздыхая, наиболее образованный из его племянников). Куча троюродных тётушек которые сутки постится, чтобы нанести максимальный урон хозяйскому столу с угощениями. Мама настаивает на травах заветный Напиток для той самой фляжки, глоток коего – можно и не один – необходимо сделать перед главным. А непосредственно юному герою следовало бы проводить последние часы в медитациях, насыщая душу воспоминаниями о деяниях выдающихся предков и не менее славных современников.
Только вот Тер (по метрике Теренций, но полного имени он пока что не заслужил) не испытывал никакого восторга перед предстоящим испытанием. И вообще не ощущал ничего, кроме бессмысленной и непродуктивной обиды на судьбу, соединившую ровно пятнадцать лет плюс сколько-то там полагавшихся по канонам месяцев внутриутробного развития назад его свежеприбывшую на Землю душу с эмбрионом из клана Охотников, а не, скажем, Странников, Скальдов… или хотя бы Торговцев. Конечно, он любил свою семью… однако тогда у него была бы иная семья, и её он тоже, наверное, любил бы. И сейчас сочинял бы оду или готовился в безобидный поход по отдалённым поселениям, а не занимался всякой ерундой – и он ещё более яростно принялся водить лезвием ни в чём не повинного серебряного кинжала по точильному камню. Ну почему против Тех эффективно лишь серебряное оружие?! Вон в доме сколько стальных ножей, и все острые. А эта убийственная игрушка – пусть и с рубинами на рукояти – валялась до нужного момента в маминой шкатулке и, естественно, стала тупой, как несносный фанфарон Авессалом. Ещё бы: второй Говорящий в Совете Клана, правая рука вождя. И его же левая ягодица! А и был-то всего лишь Сол, дальний родственник из самого захудалого ответвления семьи, всеми презираемый за надоедливое хвастовство и вопиющие манеры. Но легко – ещё до трёх утра – упокоил на первой Охоте пятерых и пошёл в гору. Впрочем, манеры никуда не делись, однако ныне числятся причудами.
Терзаемый кинжал обиженно взвизгнул. Тер скептически взглянул на лезвие. Пожалуй, довольно, а то ещё сломается, не дай бог. Да и времени более не осталось. Вон и семейные напольные часы бьют одиннадцать, и мама зовёт. Пора!
Поправив сбившийся плащ и стёрши мамину помаду со щёк, Тер мысленно перебрал пожитки. В правом кармане куртки лежала карта – впрочем, на ближайший час она не понадобится, дорогу до Пустого Города знают все мальчишки. Ремень оттягивали кинжал и фляжка, небольшой фонарик подвешен на шейной цепочке – не забыть бы сбросить перед схваткой, у Тех пальцы ловкие, могут и использовать для удушающего приёма, говорят, были случаи. Вроде бы всё с собой. Еды на Охоту брать не полагалось. Тер сглотнул слюну и канул в ночь. Ну прямо будто по заказу: ни Луны, ни звёзд, зато ветер в ассортименте: от постоянного средней силы до порывами пронизывающего.
Легко сказать – канул. Вроде и зрение у него неплохое, но тьма есть тьма: под ноги выпрыгивают корявые корни, колючие кусты лезут с непрошеными объятиями, металлический прут – гарантированно ржавый – едва не распорол брюки. Итого путь до мёртвого Города занял не предусмотренный час, а все полтора. Когда-то, столетия назад, здесь происходили кровавые бои с Теми. Ночные, разумеется, ведь всем известно, что те не переносят Солнца и на свету вмиг рассыпаются в прах – только вот поди вымани их из крепостей днём. Потому-то и Охота происходит ночами. К счастью, теперь Их редко встретишь, из-за чего Посвящение порой длится несколько суток, а то и неделю. Праздничные блюда успевают протухнуть, а троюродные тётки – иссохнуть. А в легендарные времена орды Тех столкнулись с армией героев и были сражены серебряными мечами воинов в торжественных алых плащах. Почти поголовно истреблённые, Те укрылись в таинственных крепостях, к которым никто не решался приблизиться, и с тех пор усилий клана Охотников было вполне достаточно, чтобы контролировать Их численность. Ну почему он, Тер, не принадлежит к клану Скальдов?!
Чертовски болели колени и икры. Никаких подозрительных следов в свете фонарика не наблюдалось. Или он не умел их определять. За спиной периодически слышались подозрительный треск и пугающие шорохи. Говорят, что Те не отражаются в зеркалах. И что: таскать на Охоту зеркальце? При этом, чтобы его использовать, предварительно нужно изловить кого-то из Них, а тогда уж оно вроде и ни к чему. Ещё рассказывают, что для существования Те нуждаются в жизненной энергии настоящих людей, поэтому Их необходимо истреблять. Вот почему не прекращается Охота. В книгах пишут, что у Тех есть собственные Охотники и даже свой Обряд Посвящения. Наверняка, а иначе зачем Им бродить в лесах и в Пустом Городе. Возможно, сейчас по следам Тера крадётся кто-то, чтобы уничтожить его. А Тер никого не жаждет убить Тем более мальчишку, даже если он из Тех. А ведь это может быть и девчонка – бог знает, кто у Них ходит на Охоту. Сед… то есть Седрик, должно быть, только обрадовался бы: добыча полегче. А он, Тер, предпочёл бы тогда уж лучше вообще не пройти Посвящения. И пусть он будет как двоюродный дядюшка Ники, добряк Ники, так и не ставший Домиником, некогда широкоплечий красавец, надежда Клана, а теперь смешной толстяк, заплывший жиром неудачник, объект почти беззлобных насмешек ввиду полной неспособности к Охоте. Нет, только бы не девочка.