— Но теперь я уже ничего не понимаю. Я больше не знаю, кто я, — продолжала Шанна. — Я не знаю, что делать: остаться здесь или вернуться… — Она тихо плакала у него в объятиях. Он подумал: а ведь я для нее совершенно чужой человек! А потом понял, что у нее действительно нет никого, к кому она могла бы обратиться за помощью и поддержкой…
Они занялись любовью как бы невзначай — как бы в продолжение разговора. Когда они оба кончали, она прошептала:
— Кто я? Кто я?
Прошептала, не переставая плакать. А потом что-то стукнуло в переднюю дверь, и Шанна сказала:
— Ветер, это ветер…
Но Брайен знал, что это никакой не ветер. И голос у двери:
— Миссис Галлахер, впустите меня, пожалуйста… мы с Пи-Джеем пошли на охоту за Дэвидом и Алисой, но они погнались за нами… пожалуйста, откройте дверь…
Шанна встала, надела ночную рубашку и пошла открывать, а потом…
Крик откуда-то сверху. На лестницу вылетели Пи-Джей и Терри с распятиями в руках.
— Это Дэвид, мама, не открывай!
Дверь распахнулась. В ту же секунду огонь в камине погас, и в дверях возник Дэвид. Брайен отметил, что он — точная копия Терри, вернее, был бы точной копией Терри, если бы не синюшно-бледная кожа и окровавленные клыки, которыми он впился Шанне в шею. Терри с Пи-Джеем отчаянно лупили его распятиями, отчего у него на лице оставались багровые волдыри, как от сильных ожогов, и кровь стекала у Шанны по шее, и Дэвид тянул ее в пелену снегопада, двигаясь с неестественной скоростью, а снег все валил и валил, и все было белым — земля и небо, — и Терри с Пи-Джеем бросились следом за Дэвидом, но в густом снегопаде было не разглядеть, в какую сторону он ушел, а потом на лестнице показался Кейл с распятием в одной руке и дробовиком в другой. Брайен, придавленный грузом вины и стыда, не мог выдавить из себя ни слова. Он просто стоял, глядя в потухший камин и застегивая рубашку; и Кейл сразу понял, что произошло, и зарыдал, но без слез — беззвучно, надрывно, — а двое мальчишек совсем растерялись и только таращились на Брайена с Кейлом. Наконец Кейл сказал:
— Закройте эту гребучую дверь.
Никто не сдвинулся с места.
— Я… — начал было Брайен. Но Кейл не дал ему договорить:
— Я убью тебя! Твою мать, я тебя убью!
— Прекрати, папа, — сказал Пи-Джей. Потом повернулся к Брайену. — Она должна различать разницу между ними и нами за милю. Даже я различаю, хотя я шошон только наполовину. Из-за вас она забыла, кто она. Вот почему она его впустила. Брайен хотел что-то сказать, но Пи-Джей продолжал:
— Вы ни в чем не виноваты, Брайен.
Брайен видел, что мальчик изо всех сил пытается держаться — как учила его мать. А вот старый Кейл просто сломался. Брайен угрюмо молчал. Да и что сказать мальчику, когда ты только что был в постели с его матерью, и она из-за этого стала вампиром? Господи Боже. Он не мог смотреть в глаза этому парню. Боялся его вполне справедливой ярости. Но больше всего он боялся, что Пи-Джей станет его жалеть.
В конце концов он все-таки выдавил:
— Мне очень жаль. Пи-Джей вскинул голову:
— Я никогда не забуду, кто я.
Повисла неловкая пауза. Все ждали, что кто-то хоть что-нибудь скажет и нарушит эту гнетущую тишину. Ставни гремели под ветром. Никто так и не закрыл дверь, и на порог уже намело снега.
А потом Кейл резко проговорил:
— Я всегда это знал… я для нее слишком старый. Он захлопнул переднюю дверь и поднялся к себе, по-стариковски шаркая ногами.
Брайен обернулся к Пи-Джею:
— Нам казалось, что так будет правильно… то есть все остальные — такие старые, а мы с ней… для нас это было как будто последний шанс… Господи, что я несу?! Как мне попросить у тебя прощения? Я…
Пи-Джей сказал:
— Мне всегда хотелось такого отца, как вы… молодого… с кем можно поговорить… ну, вы понимаете… но…
— Моя племянница умерла. — Брайен шагнул вперед и обнял обоих мальчишек, пусть это были чужие дети… Они все потеряли родных и близких. Они все знали, что это такое — терять. Всю ночь до рассвета они посидели на диване в гостиной, тесно прижавшись друг к другу. И каждый переживал свое горе — один.
25
Утро. Воздух прозрачен и свеж. Ветер стих. Двое Мальчишек как раз возились с передней дверью, когда Стивен спустился вниз. За ночь намело снега, и дверь открывалась плохо. Наконец дверь распахнулась, и в дом ворвался снег.
— Фута три, если не все четыре, — заметил Кейл Галлахер. Стивен выглянул в окно. Белым-бело. Крыша крошечной железнодорожной станции торчала из белого марева, как маяк… там и тут — темные ели… горные вершины искрятся оранжевыми отблесками рассвета.
— Мы доберемся до дома на горе?
— Это может занять целый день, по такой-то погоде. В супермаркете есть снегоступы, — сказал Кейл. — И дома у нас пары две должны быть.
— А где эти странные старички, которые так смешно говорят, с британским акцентом? — спросил Пи-Джей, разгребая лопатой снежный завал у порога.
— Они и вчера все проспали, и сейчас спят как младенцы. — Стивен повернулся к Брайену. — Брайен?
— Он с ночи молчит. Ни слова не произнес. — Пи-Джей указал взглядом на Брайена, который сидел на диване, вперив невидящий взгляд в огонь.
Все молча ждали. Стивен вдруг понял, что он теперь вроде как главный — до появления Пратны по крайней мере. Мысль не сказать чтобы очень уж утешительная.
Наконец он сказал:
— Все равно надо с чего-нибудь начинать. Чей тут ближайший дом?
— Наверное, мой, — отозвался Терри.
— Кейл, вы оставайтесь здесь. Будете за главного. А я пойду прогуляюсь до соседнего дома. Возьму только колья и все остальное.
— Я с вами, — вызвался Терри.
— А вдруг там будет твой брат… — начал было Кейл, но Терри не дал ему договорить:
— Вот поэтому я и хочу пойти.
— Я пойду с ними, папа, — сказал Пи-Джей. — Может быть, мама…
— Да, — отозвался Кейл. — Да.
— Вы, мистер, возьмите у папы что-нибудь из теплых вещей. — Пи-Джей повернулся к Стивену. — А то вдруг у вас с сердцем станет плохо или еще чего.
— Я не такой уж и дряхлый, — усмехнулся Стивен. Но он себя чувствовал именно старым и дряхлым. Впрочем, он и был старым. И когда он об этом подумал, холод пробрал его до костей.
Через час, после нескольких чашек горячего кофе и длительной процедуры по надеванию на себя теплых вещей в три-четыре слоя, пожилой дирижер и двое мальчишек вышли на улицу.
— Мы полчаса, если не больше, будем тащиться до дома Терри. По такому-то снегу, — заметил Пи-Джей.
— А это что за следы? — Стивен показал пальцем. В снегу было протоптано некое подобие тропинки. Следы какого-то зверя и рядом с ними — борозда от тела, которое тащили по снегу…
— Я думаю, стоит пойти по этим следам, — сказал Стивен. — Так будет быстрее, и вам не придется копать. Терри тут же напрягся.
— Я знаю, чьи это следы. И я ни за что…
— Все нормально, — перебил его Пи-Джей. — Сейчас белый день, Терри. Они ничего нам не сделают.
Они повернули на улицу — там, где следы резко сворачивали к дороге. Сугробы по обеим ее сторонам доходили чуть ли не до пояса.
— А где дом? — спросил Стивен.
— А вы разве не видите? — Терри показал. Поначалу Стивен разглядел только смутный белый силуэт на фоне ослепительной белизны. Небольшой деревянный дом был выкрашен белой краской и почти сливался со снегом.
— Ничего себе так маскировка.
— Но только не против вампиров, — угрюмо заметил Терри.
— На следы посмотрите! — воскликнул Пи-Джей. Впереди… когда следы уже приближались к крыльцу… их форма вроде бы изменялась. Вот они еще с когтями, но чуть подальше когти убрались, а уже на ступеньках крыльца отпечатки звериных лап превратились в следы босых ног подростка…
— Зачем он пошел сюда? — спросил Стивен.
— Может быть, он уже не успевал вернуться в дом на горе, — сказал Пи-Джей. Они уже поднялись на крыльцо, и мальчики принялись разгребать снег перед дверью. — Смотрите, там еще какие-то следы. На задах дома. Они ведут в лес.