— Что там? — пролепетала Катя.
— Это приказ, — последовал спокойный ответ. — Старейшины вызывают меня в Тартарус.
После недолгой паузы она спросила:
— А как же я?
Лайонел насмешливо напомнил:
— Час назад ты сказала, что не хочешь меня видеть. Твое желание исполнится.
— И когда ты собираешься...
— Сейчас.
Девушка недоверчиво нахмурилась.
— Ты не можешь! Не можешь просто взять и... а как же твой город?
Лайонел помрачнел и резко заметил:
— Ты не оставила мне выбора. — Он задумчиво прикоснулся к замкам. — Их нельзя открывать, если не собираешься вскрыть шкатулку. Даже капля крови старейшины, запертая в этом ящике, обладает огромной разрушительной силой. У меня было еще три дня, чтобы подготовиться и открыть, но после твоего вмешательства любое промедление могло стоить тебе жизни.
— Я не знала, — только и смогла выговорить Катя.
Ледяные глаза встретились с взглядом черных глаз летучей мыши.
— Это проводники, они поведут меня лабиринтами подземелья до самого Тартаруса. Будут присматривать за мной, чтобы я вдруг не передумал. — Он хмыкнул и протянул руку, чтобы почесать мышке горло, но паразитка с тремя рожками на голове тут же вцепилась зубами ему в палец.
Лайонел отдернул руку и, сердито глянув на мышь, буркнул:
— Почему мои провожатые не пышногрудые красотки, а эти две уродины, вот скажи на милость?
— Лайонел, а что делать мне? — выдохнула Катя. — Возьми меня с собой! Ведь это все из-за меня! Я имею право, я...
— Ты останешься, — взмахом руки он пресек всякие протесты. — Распоряжение явиться мне одному.
Катя яростно топнула.
— Ты не можешь оставить меня тут! У меня же никого нет!
Молодой человек неожиданно мягко ей улыбнулся.
— Есть, увидишь. Стоит только присмотреться и...
— Вот почему ты повел меня на бал! — не выдержала девушка. — Ты уже тогда знал, что скоро бросишь меня! Показал меня всем, как на выставке, чтобы в твое отсутствие они помнили, помнили... — Она запнулась, а он тихо закончил: — Как ты мне дорога.
Катя тряхнула волосами.
— Говоришь, дорога, а сам не способен сделать для меня исключение, мелочь! Ты убил ту девочку у меня на глазах, и мои мольбы для тебя ничего не значили.
Лайонел некоторое время молча созерцал.
— Когда-нибудь мы поговорим об этом, — пообещал он. — Когда ты поймешь, хочешь ли ты моей любви или тебе нужно мое повиновение.
Молодой человек шагнул к ней, погладил по щеке и, шепнув: «Береги себя, будь сильной», вышел из кабинета. А «Лунная соната» все играла и играла...
* * *
Катя проснулась от шороха и, распахнув глаза, со словами: «Лайонел! Лайонел!» бросилась в объятия появившемуся в дверях молодому человеку. И лишь когда кольцо рук сомкнулось у нее на талии, поняла, что ошиблась. От разочарования осколками к глазам подступили слезы. На нее смотрели яркие зеленые глаза — два изумруда во тьме.
Он ничуть не изменился. Все та же спокойная красота, от которой не кружило голову, не смешивались мысли, не перехватывало дыхание. Взлохмаченные черные волосы, немного вьющиеся на концах, закрывая уши, спускались по шее на белый свитер. Полные, красиво изогнутые губы, прямой нос, черные дуги бровей, высокие скулы. Портреты этого прекрасного юноши, с образом вечного романтика, могли бы украсить лучшие открытки о любви.
— Вильям, я думала... — Катя отступила. — Думала, это Лайонел.
— Он ушел. — Юноша приподнял руку с зажатым в ладони маленьким букетиком подснежников. — Это тебе.
Девушка приняла подарок и поинтересовалась:
— А что ты тут делаешь? Разве вы с Йоро не должны быть сейчас в Сенегале? Кстати, а где Йоро? — Она огляделась в поисках оборотня.
И в этот момент в комнату ворвался маленький чернокожий мальчик и заключил ее в объятия, выкрикивая:
— Я тут! Я тут! Как же мы соскучились по тебе!
Катя прижалась к его горячей крепкой шее и неожиданно ощутила бешеный прилив жажды. В горле до жжения пересохло, а в зубах заломило так, что показалось, внутреннее давление их расколет. Девушка оттолкнула своего маленького друга и в ужасе отбежала подальше, спрятавшись за кровать. Языком прикасаясь к острым клыкам, Катя чувствовала, как те чешутся, страшно нервируя.
Йоро растерянно посмотрел на Вильяма, затем обнюхал свою грудь.
— От меня воняет? Катя, я помоюсь, ну правда! — огорчился мальчик. — Знала бы ты, как мы бежали к тебе! По лесам, по болотам, не разбирая дороги!
Вильям улыбнулся и неожиданно процитировал строчки из ее любимого с детства стихотворения:
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу![2]
Юноша потрепал оборотня по свалявшимся черным волосам.
— Все в порядке. Она голодна.
Катя прижала ладонь ко рту и носу, пробубнив:
— Такая сладкая...
Вильям закивал.
— Кровь оборотней привлекательна для нас, но на вкус — отрава. Стоит лишь раз попробовать — и больше никогда не захочешь.
Йоро протянул руку.
— Так, может, пусть попробует?
— Не стоит, — возразил юноша. — Еще дурно станет! Сейчас принесу бутылочку крови из погреба Лайонела.
Йоро деловито прошелся до шкафа и, бросив озорной взгляд на спрятавшуюся за кроватью Катю, заметил:
— Ты очень красивая. Вампирство тебе идет.
Девушка не выдержала и широко улыбнулась. С ним всегда было так легко и хорошо. Этот мальчик, как никто другой, умел найти те самые слова, оказаться в нужное время в нужном месте и просто взять за руку.
— Я по тебе скучала, — на вздохе призналась она. К виду его обнаженного тела она так и не успела привыкнуть. Нагота для нее по-прежнему была несколько необычна, но сказать об этом девушка не решилась.
Вернулся Вильям с бутылкой крови и бокалом.
— Лайонел видел вас? — между тем поинтересовалась Катя.
— Конечно! — Оборотень не дал Вильяму даже рта раскрыть. — Он же сам послал за нами! Сказал, тебе грозит опасность, а его вызывают старейшины. Просил побыть с тобой до его возвращения.
Катя отхлебнула из бокала. Кровь действовала умиротворяюще, давление на челюсти от заострившихся клыков исчезало точно по волшебству.
— А когда? Когда он вернется?
Вильям с Йоро странно переглянулись. Один пожал худенькими черными плечами, а второй пробормотал:
— Несколько недель, наверно. — И поспешно прибавил: — Это никому неизвестно.
— А кто же будет управлять городом в отсутствие Лайонела? Он назначил заместителя? — Катя переводила взгляд с Вильяма на Йоро, а те молчали.
— Кого он оставил?
— Меня, — нехотя признался Вильям.
— Тебя? — воскликнула Катя, расплескав по белому шелковому покрывалу кровь из бокала.
Йоро захихикал, а юноша немного обиженно произнес:
— Ну, вообще-то, он в самый последний момент поменял свое решение.
— Да?
Вильям покачал головой.
— Когда мы приехали, у него уже был готов приказ. — Молодой человек выдержал характерную паузу. — Там стояло твое имя. Но он порвал тот приказ.
Катя опустила глаза. Теперь ей в некоторой степени стала понятна вспышка ярости Лайонела и жестокая реакция на ее неосторожное замечание о столь дорогих ему старинных зданиях города. Он рассчитывал на нее, но был, видно, больно задет ее безразличием по отношению к тому, что являлось для него важным.
Девушка почувствовала прикосновение к своим пальцам горячей ладони Йоро и насилу улыбнулась.
Мальчик боднул ее головой в плечо.
— Не огорчайся, ведь мы все знаем, кто по-настоящему будет управлять, — он засмеялся, — не только городом, но и братьями.
Катя серьезно взглянула на Вильяма и заверила:
— Я вовсе не огорчена, что он доверился тебе. Так и должно быть. — Она отставила бокал с поблескивающими на дне остатками крови и тоскливо протянула: — Однако я с трудом себе представляю, как ты — которого в обществе никто ни во что не ставит, я — бездарное создание Лайонела и его оборотень сможем управлять чем-то или кем-то? Да они разорвут нас!