Я останавливаюсь перед зеркалом. На мне высокие сапоги и чёрная облегающая одежда – джинсы, узкий кожаный жилет, майка, открывающая руки и уродливое пятно под левой ключицей. Арент тенью возникает за спиной – как и я, в чёрном.
- Мне нравится выбор цветов,- улыбаюсь я.- "Одетые" в белое мечи, на фоне чёрных одежд их обладателей. В какой-то мере символично: оружие, несущее спасение миру, в руках порождений тьмы.
- Ты всё ещё в это веришь. Что мы – порождения тьмы,- Арент любовно всматривается в моё отражение.- Ты до сих пор не забрала ни одной жизни. Почему?
- Изменить это никогда не поздно. Вернуть обратно – невозможно,- уклончиво отвечаю я.- Пока мне достаточно и донорской крови.
Я подхожу к столу, на котором разложено оружие – Туен, длинный кинжал и три дротика, которые я выбрала в оружейной Арента.
- Мы должны продержаться всего одну ночь,- мой голос звучит отрешённо,- но она будет длинной… Ночи полнолуния – единственные, когда луна видна с захода солнца до его восхода. И ворота в наш мир будут открыты всё это время. Они закроются только с первым солнечным лучом. Конечно, если солнце взойдёт…
- Ни волнения, ни тревоги, ни малейшего напряжения,- Арент снова приближается ко мне.- Твоё спокойствие меня восхищает и озадачивает. Будто исход битвы тебе уже известен.
- Ты ведь сам уверял, что мы выстоим,- избегая его взгляда, я провожу кончиками пальцев по ножнам Туена.- Кстати, в тебе я тоже не вижу "ни малейшего напряжения".
- Не видишь?- шепчет Арент.- Посмотри внимательней.
Я поднимаю на него глаза… и тут же об этом жалею, хотя понимаю, что поступить иначе всё равно бы не могла. Прозрачные глаза Арента полны такого вожделения, что взгляд их производит гипнотическое действие. Я не двигаюсь, когда он медленно наклоняется, не отстраняюсь, когда его губы очень легко касаются моих, не сопротивляюсь, когда его ладони осторожно проскальзывают под мою одежду… До битвы – всего несколько часов, я почти победила… Почти… Продержаться осталось совсем немного, но как?.. Жгучая страсть Арента полностью поглощает моё тело. Каждый раз для меня загадка, как он справляется с ней, удерживая в себе… Но сейчас она хлынула наружу – может, запланированно, может, под действием момента. В конце концов никому, включая Арента, не дано знать, чем закончится грядущая ночь. Но, так или иначе, я не в силах противиться… если только… Удивительно, на что мы способны под действием отчаяния… Я рывком выдёргиваюсь из обвивших тело рук Арента и с ужасом вглядываюсь в его лицо. В светлых слегка затуманенных глазах мелькает недоумение.
- Ты уверен, что я не вернусь, ведь так?- хрипло выкрикиваю я.- Поэтому ты… Ты не веришь, что я… что во мне достаточно сил, чтобы выстоять! Поэтому сейчас ты… Как будто это последняя ночь, как будто ты прощаешься со мной!..
Взгляд Арента проясняется окончательно.
- Конечно, я верю, что ты выстоишь,- твёрдо говорит он.- Иначе бы не позволил в этом участвовать.
- Тогда почему…- я пячусь, пока не упираюсь спиной в стену.
- Почему что?- Арент тут же оказывается рядом.- Почему я не смог сдержаться? Почему поверил, что ты не отвергнешь меня снова?
В его голосе – едва заметный упрёк, и тогда я судорожно прижимаюсь к его груди и признаюсь:
- Мне страшно… Страшно представить, что они могут победить, и всё перестанет существовать. Страшно, что может случиться с тобой, со мной, со всеми, кого я знала… Но больше всего меня пугает то, что будет потом… Если мы погибнем, что станет с тем, что осталось от наших душ? Мы ведь прóкляты… На чьей бы стороне мы ни выступали сейчас, это – неизменно. Так что с нами будет?
Арент приподнимает мою голову за подбородок, легко приникает к губам.
- Как же в тебе много человеческого…
- Ты презираешь смертных,- едва слышно бормочу я.
- Я презираю их слабость, их суетность и ничтожность. Ты меня завораживаешь.
Я обнимаю его за шею, прячу лицо на его груди.
- Пообещай, что всё время будешь рядом.
- Обещаю,- тихо клянётся Арент.- Всегда.
Он целует меня в лоб, гладит по волосам и нежно шепчет ободряющие слова…
Я победила. Это была моя битва. И её я выстояла.
Часть вторая: Армагеддон
В ушах ещё звенит дикий вопль Доминика, когда влажная ядовитая тьма смыкается надо мной, и я падаю вниз – в никуда… Яд жжёт кожу, но я не чувствую боли. Пурпурный свет полос на руках бледнеет. Наверное, это значит, что жизнь оставляет меня. Я закрываю глаза, и в последние оставшиеся мне мгновения думаю… нет, не о Доминике – мысль о нём, о том, что я оставляю его вот так, слишком болезненна. Я думаю обо всём, что произошло в эту ночь, и обо всех для кого, как и для меня, рассвет уже не наступит…