- Можешь уступить мне и этого?
- Не в этот раз,- возле меня стоял Арент. Прозрачные глаза не отрывались от моего лица, и в них светилась такая гордость, что я поёжилась – подобного взгляда я у него ещё не видела. За спиной Арента выросли фигуры Винсента и Торрайта. За моей – тенью возникли Доминик и Юнг-Су. Кружившаяся вокруг нечисть устремилась на нас со всех сторон, будто намереваясь отбить тело поверженного принцепса[1]. Юнг-Су забормотал какие-то слова, очертил в воздухе замысловатую фигуру, и твари с визгом пронеслись мимо.
- Надолго это их не удержит,- предупредил Юнг-Су.
Винсент кивнул. Я не решалась оглянуться на Доминика. Боль уже охватила меня, но пока я с ней справлялась. Турукку переводил печальный взгляд с одного лица на другое.
- Извини, малыш, но этот тебе не по зубам,- снисходительно начал Торрайт.- Он…
- …мой пленник,- перебила я.- То есть мне решать, что с ним будет.
Крылья демона затрепетали, мышцы на спине напряглись, как если бы он пытался подняться.
- Он слишком силён,- покачал головой Юнг-Су.
Усмехнувшись, я вонзила Туен в слабо тлеющее плечо демона, снова произнесла заклинание и повернулась к турукку.
- Он – твой.
Печальные кровавые глаза вспыхнули восторгом, и я невольно отступила, когда это хрупкое на вид существо, перевернуло демона на спину, как пушинку, и с урчанием впилось в его горло.
[1] Принцепс (латинск. princeps) – первый. Во времена римской республики наименование сенаторов, значившихся первыми в списке сената и первыми подававших голос. В переносном смысле, один из высших, обладающий привиллегиями.
Часть третья: Post tenebras [1] Глава 1
Открыв глаза, я уставилась на сводчатый потолок. В узкое окно проникал свет убывающей луны. Я лежала на кровати, обложенная подушками и укутанная одеялом. Попыталась подняться, но тело мне не повиновалось. Кажется, подобное я уже испытывала – слабость, боль, дремлющая в каждой клеточке… Но это было в доме с чёрным мраморным полом, и рядом был… Арент. Я настороженно огляделась. Нет, это однозначно не тот дом. А стены и пол из серого камня очень напоминают монастырь. И голоса… Очень тихие, и говорят с большими паузами, поэтому я не сразу их уловила. Один без сомнения принадлежит отцу Энтони, а другой… другой я не спутаю ни с каким даже в бреду. Доминик…
- Вы уверены в этом, падре?- спросил он.
- Абсолютно. Человек или существо иного мира, она дорога мне, как дочь. Я бы передал эту силу ей, но она не пожелала её принять.
- Узнаю её в этом,- в голосе Доминика прозвучали горделивые нотки.- Ни тот, ни этот мир ещё не породил ничего, что могло бы заставить её отказаться от принципов. Какими бы ребяческими они ни казались…
Последовавшие слова отца Энтони донеслись до меня, как неразборчивое бормотание. Где же я всё-таки? И где Арент?.. Вены горят огнём, боль не усиливается и не уменьшается – она просто владеет моим телом. Я вымоталась из одеяла, попыталась встать на ноги и тут же полетела на пол, опрокинув прикроватный столик. Но, кажется, так и не успела толком упасть – меня подхватили руки Доминика. Прижав меня к груди, он сдавленно прошептал:
- Ты так долго была в беспамятстве… Любовь моя, моё сокровище…
Я слабо засмеялась – от невероятного облегчения, что он жив и рядом, и что мир всё ещё существует, и что мы оба – всё ещё в нём… и вместе. Но звук получился странным, больше похожим на болезненный кашель. Доминик с тревогой и обожанием всматривался в моё лицо.
- Что произошло?..- мой голос был умирающим, я откашлялась.
Доминик засуетился.
- Прости, совсем забыл… Ты голодна. Сейчас, я…
Очень бережно он опустил меня на подушки и через секунду снова склонился надо мной, держа в руках вместительный сосуд с кровью.
- Ты всё ещё…- тихо начал он.
Я улыбнулась и кивнула. Кровь придала сил – я даже смогла сесть, но тело продолжало гореть, точно в лихорадке. Тренировки, когда я истязала себя болью, не прошли даром, и пока я удерживалась в сознании. Но надолго ли?.. Обвив меня руками, Доминик устроил мою голову на своей груди. Я легко сжала его ладонь, наши пальцы переплелись, и я удивлённо прошелестела: