- Я едва не убил тебя, когда ты была смертной,- его голос чуть различим.- Теперь ты – одна из нас, смерть больше над тобой не властна… И всё же я снова едва тебя не уничтожил. Это будет преследовать меня вечно… Каждый раз, когда смотрю на тебя и вижу действие заклятия, которое на тебя обрушил…
- Но оно ведь не уничтожило меня. Я всё ещё – я, ты сам сказал.
- Да,- Арент с нежностью вглядывается в моё лицо.- Да, я вижу, хочу видеть, и это. Я пошёл дальше, чем далеко ради того, чтобы ты была рядом. Ты, с твоим своенравием, твоей непреклонностью, с твоими яростью и бесстрашием. И я хочу, чтобы всё это покорилось мне не под действием ритуала, а по твоему желанию.
- Знаю,- если голос Арента чуть различим, мой – ещё тише.- И я пытаюсь… Пытаюсь освободиться от прошлого, потому что с тобой – моё будущее. Если ему вообще суждено быть…
- Армагеддон[4], которого вы все ждёте. Ночь ноябрьского полнолуния… Ты об этом?
- Я готовилась к ней, как никогда и ни к чему за всё моё существование.
- За всё твоё существование?- с горечью повторяет Арент.- Ты – ещё дитя.
- …и часть миров, которые могут обратиться в прах через пять ночей.
Я смыкаю руки на спине Арента, прижимаюсь щекой к его груди.
- Ты слышал о мудрецах Тибета – о смертных, которым открыто прошлое и будущее, которые могут повелевать силами природы и духами нашего мира? Один из них видел меня рядом с тобой в Зеркале Бытия. Мне пришлось пройти через ад и обратно, чтобы принять то, что было очевидно с самого начала. Ты ошибаешься, то, что ты видишь – не действие заклятия. Это – я. О том, что оно действительно надо мной тяготеет, я вспомнила только сегодня… сейчас, когда ты воспротивился моему участию в битве. Но я понимаю, почему ты против. И останусь в стороне. Если ты этого хочешь.
[1] Водная горка Insano, что на португальском означает "безумие", находится в аквапарке «Fortaleza Beach Park» в Бразилии. До 2005 года Insano считалась самой высокой горкой в мире и даже вошла в "Книгу рекордов Гиннесса". До сих пор остаётся в рейтинге самых страшных водных горок в мире.
[2] Фестиваль огней Дивали или Дипавали, что на санскрите означает "огненная гроздь", повсеместно отмечается в Индии. Этот праздник, символизирующий победу света над тьмой, приходится на начало месяца Картик (октябрь – ноябрь) и празднуется в течение пяти дней.
[3] Самая большая кувшинка в мире – Victoria Amazonica (латинск.) – растёт в бассейне реки Амазонки. Диаметр ее листа может достигать двух метров. Была занесена в "Книгу рекордов Гиннесса" как "самое большое цветковое растение на земле".
[4] Армагеддон – в христианской эсхатологии место последней битвы сил добра с силами зла в конце времён. В поздней христианской эсхатологической литературе – обозначение самой битвы.
Триумф и испытание
Четыре ночи. Триумф и испытание – иногда они идут рядом друг с другом, и одно практически переходит в другое. Я сосредотачиваюсь на первом, чтобы не думать о втором и о боли, которая меня ждёт. Арент не сводит с меня напряжённого взгляда. Я ловлю его руку и прикладываю ладонь к своей щеке. Чем ближе цель, тем легче мне даётся подобное проявление чувств. Черты Арента смягчаются, он наклоняется, чтобы меня поцеловать… С прошлой ночи моя нежность к Аренту почти неподдельна. Или я путаю её с благодарностью?.. Рассказав о видении гомчена и вслух признав его истинность, я прибегла к тяжёлой артиллерии и как будто подвела окончательную черту, отделившую от всего, что было раньше. Теперь мне кажется, эти слова были произнесены кем-то другим – я не могла вложить в них такую окончательность и бесповоротность. Хотя, может, я и в самом деле начала верить, что связана с Арентом? Слишком заигралась с сознанием, пытаясь перехитрить собственный разум – такие игры не проходят бесследно. Но, как бы то ни было, Арент уступил – в ночь грядущего полнолуния я буду сражаться. Это – мой триумф! А испытание… Мы у входа в дом, где я оставила меч, когда вернулась от корейцев – дом Доминика… Тёмные комнаты встречают звенящей тишиной. Или звон – действие боли, которая терзала меня столько раз, что уже кажется привычной? Так хорошо знакомая обстановка: кресла, кровать, место, где стоял столик, который я разрубила пополам, демонстрируя своё умение Доминику… Я останавливаюсь перед стойкой, на которой покоится меч. Рука дрожит, когда я снимаю его с подставки. Рукоятка Туена ложится в мою ладонь, и я думаю о ночи, когда впервые вынула его из ножен. Вспоминаю Юнг-Су, Ран-Чжу, Синси и Сон-Хва, Мин-Хи, Дак-Хо – кого угодно… Лишь бы отвлечься от мыслей о том, кто ждал моего возвращения в измерении, где в небе кружатся миллионы зеленоватых огоньков, а трава мерцает мягким голубоватым светом… Туен выскальзывает из пальцев, я подхватываю его на лету. Но боль всё равно одерживает верх – опять… С моих губ срывается рычание, я сбрасываю ножны и, молниеносно развернувшись, обрушиваю меч на стойку. Обломки сыпятся на пол, и, как ни странно, боль утихает.