Вес навалился на дверь и обнаружил, что не в силах ее открыть. Внутри живота взрывом ударила паника. Он навалился, напрягая все мышцы. Песок посыпался с окна тяжелыми струйками, и по мере того, как Вес толкал, все больше песка попадало в машину. Потом дверь открылась достаточно широко, чтобы он мог протиснуться в проем. Он взял руку Соланж в свою и шагнул в слепящий поток песка. Ноги его тут же провалились по колено. На него как будто обрушилась песчаная стена, и когда он попытался сопротивляться, то едва не потерял руку Соланж. Но наконец удалось перевести дыхание и он вытащил за руку Соланж. Теперь он понял, что у борта машины намело целую песчаную дюну.
Было уже темно, и сквозь пелену песка, несомую ветром, он видел слабые искорки света в стороне делового центра города. За спиной начинался Восточный Лос–Анжелес – погруженный в абсолютную темноту. Ветер, казалось, стал немного тише с того самого момента, когда Вес вышел из машины. По крайней мере, теперь можно было стоять, не рискуя потерять равновесия. Песок все еще жалил лицо, как иголками, и он пытался дышать через сомкнутые зубы. По крайней мере, это был пригодный для дыхания воздух, и Вес обнаружил, что дышать вполне можно, если плотно сжимать зубы и каждую минуту сплевывать, очищая рот. Он слышал вой ветровых потоков над головой – похоже, сильнейшая часть бури бушевала над головой. Вес увидел, что с машины содрало всю краску… На шоссе впереди виднелись другие машины, все они сияли гладко полированным голым металлом корпусов. Почти все они были покрыты дюнами в шесть–восемь футов высотой. Почти все ртутные лампы на столбах вдоль шоссе были сорваны или разбиты, но некоторые продолжали лить холодный голубоватый свет, освещая сцену опустошения, напоминая Весу последствия снежного бурана. Один из фонарных столбов упал поперек шоссе. Лампа мигала и трещала, как гаснущий метеорит.
И снова откуда–то справа послышался стон колокола. Где–то там, во тьме Восточного Лос–Анжелеса. Он сплюнул изо рта песок, прикрыв одной рукой глаза.
– Все в порядке? – спросил он Соланж. Ему пришлось кричать, иначе бы она не расслышала. В ответ она слабо сжала его ладонь, и он двинулись вперед, погружая туфли в слой песка толщиной в несколько дюймов. Они миновали автомобиль, из которого выпало в песок несколько мертвых тел, словно эти люди прежде, чем умереть, пытались прокопать путь наружу. Соланж мельком взглянула на синее лицо одного из полупогребенных в песке мертвецов и быстро отвела взгляд. Еще дальше им вдруг улыбнулся из песчаной дюны полупогруженный в нее труп женщины.
Вес вдруг представил, как шепчут высохшие губы мертвой, сидящей в удобной дюне со струящимся вокруг песком: “Видишь, я убежала от них. Меня они уже не возьмут. Я просто села и заснула вот здесь, на мягком песке. И ты тоже должен сделать так. Это гораздо легче…”
Звон колокола приближался. Весу показалось, что в мутном свете уцелевшей ртутной лампы он видел впереди поручни съезда–рампы с шоссе.
– Ты не потерялась? – спросил он.
– Все нормально! Не волнуйся за меня!
Вес едва не наступил на двух мертвецов, женщину и мужчину, которые продолжали даже в смерти сжимать руки. Он провел Соланж стороной, чувствуя, что вот–вот его стошнит.
Они уже начали спускаться с шоссе по съездной рампе, когда Вес услышал далекий грохот. Он оглянулся через плечо и увидел приближающиеся фары, быстро надвигающиеся с запада. Мотоциклы, примерно пятнадцать или двадцать. Сердце подпрыгнуло – дорожная полиция! Он бросил руку Соланж, замахал руками, крича:
– Эй! Сюда! Мы здесь!
– Вес,– позвала Соланж,– Погоди. Мне показалось, что…
Мотоциклы свернули в их сторону, посылая из–под колес изгибающиеся хвосты песка. Вес увидел лицо главного мотоциклиста, белокожее, скелетоподобное, с красными глазами, которые горели голодом. Клыки призрачно мерцали голубым в свете ртутных фонарей. Существо весело и широко распахнуло рот–пасть и рукой призвало остальных следовать вперед.
Вес, как в ночном кошмаре, медленно повернулся, потянулся рукой за Соланж, но внезапно поле зрения залил ослепительный белый свет, оглушительно заревел мотоцикл, машина мчалась прямо на него. Нога в сапоге ударила Веса в бок. Он рухнул на асфальт, пронзенный разрядом боли. Некоторое время он неподвижно висел над темной пустотой, потом медленно покатился кувырком в пасть тьмы. Откуда–то доносился вой ветра, треск мотоциклов, смех, голос Соланж, зовущий его. Вскоре крики затихли.
– Славная сучка… такая приятная, гладкая… – сказал кто–то, и голос эхом отозвался в голове Веса. – Можешь получить, что там от нее осталось, Викинг. Ага, малютка, будешь такой ласковой с Коброй…
Боль ребрах пронзила Веса, вывела из полубессознательного состояния. Сквозь туман боли он увидел склонившееся над ним лицо – широкое, бородатое, бледное, вампирическое.
– Живой,– сказал мотоциклист. – Толку с него мало, но так понимаю, что пару глотков я из него выжму…
– Ты говорил, что следующего возьму я! – обиженно воскликнул третий.
– Викинг идет впереди, Дико,– сказал тот, которого звали Коброй. – Пусть покушает. А следующего уже точно получишь ты.
– Дерьмо! – в сердцах выругался Дико. – Тут только мертвяки.
– Не расстраивайся, парень. Когда сцепимся с Призрачным Мотоциклистом и остальными из Машины Смерти, мы их всех повыкуриваем, как крыс. Всем будет довольно еды.
Викинг нагнулся над Весом. Рот медленно открылся. Вес видел вспышку голодного серебряного свечения в его глазах, и в этом безжалостном зеркале отразилось его собственное лицо.
– Подкрепись, Викинг! – крикнул кто–то и засмеялся.
– Вот дерьмо! Глаза печет!
Он вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону от Веса, его обширный живот заколыхался, как желе. – У негодяя что–то спрятано в одежде, и оно печет мне глаза, Кобра.
Викинг яростно потер глаза и попятился.
Кобра оттолкнул его в сторону и навис над Весом. Он с ненавистью смотрел на человека и словно нюхал воздух. Почти в тот же миг глаза его закрылись, он зашипел от боли и отпрыгнул.
– Что это у него, Кобра? – спросил Викинг. – Что там у него, а?
– Заткнись! – Кобра потер глаза, потом ненавидяще посмотрел на Веса.
– Неважно, что там у него. Все равно ребра у него переломаны. Когда снова поднимется ветер, он будет отдыхать под двумя футами песка. Забудь про него.
Викинг зачерпнул пригоршней песок и швырнул в лицо Веса.
– Понял, скоро ты подохнешь, дерьмо! – с яростью предсказал он. – А смерть – это хоооолодно…
– Поехали! – сказал Кобра и выехал из поля зрения Веса. – Твою черную суку я забираю с собой, мистер. Она будет согревать меня наверху, в замке, уж об этом Кобра позаботится. А ты пока полежи здесь и подумай, что я с ней буду делать, понял?
Взревели двигатели. Вес попытался подняться на ноги, но боль гранатой взорвалась в левом боку, который он ударил еще во время столкновения “кадиллака” Джимми с тем “мазерати”. Он снова упал, тяжело дыша. Мотоциклы пронеслись мимо, ревя, как хищные звери.
– Соланж,– попытался крикнуть он, но послышался всего лишь шепот.
– Соланж!… – простонал он, когда в следующий момент мотоциклы исчезли и грохот их выхлопа быстро затих вдали. Только ехидно хихикал ветер.
А колокол продолжал звонить, только теперь он казался где–то на краю бесконечности. Внутри у Веса пылал гнев.
“Я не могу умереть вот так! – прикрикнул он на себя. – Я должен спасти Соланж. Она не должна стать… как они!”
Он поднял голову и прошептал:
– Я найду тебя!
Некоторое время спустя он перевернулся на живот и начал ползти, словно раздавленный кролик. Он благодарил господа за амулет, который сделала для него Соланж. Непонятно, каким образом, но амулет заставил вампиров держаться подальше.